Жена тёмного князя (СИ)

— Гур! — закричала она снова и тяжело махая крыльями спустилась с дерева и села на землю в трех-четырех метрах от меня. — Гур! Гур! Гур! — заорала она громким, трубным голосом, от которого у меня зазвенело в ушах.

Она склонила голову и пристально уставилась на меня. Я ощутила себя добычей. За все это время я ни разу не встречала здесь ни одного животного, и ни одной птицы, которая могла бы угрожать мне.

Кроме псица, все остальные не-живые звери, были не крупнее мышки-полевки. И ни разу не рискнула напасть на меня. Птицы, которых в ветвях деревьев водилось великое множество, и которые щебетали точно так же, как обычные птицы в нашем мире, были не крупнее воробья, и тоже никак меня не донимали. Иногда подворовывали рыбью требуху, которую я использовала в качестве приманки в своих вершах, которых было уже две. И все.

— Гур! — снова крикнула птица во все горло и, подпрыгнув, приблизилась ко мне, сокращая расстояние. Еще несколько прыжков и эта тварь окажется совсем рядом, поняла я. Надо было что-то делать.

Я осторожно и очень медленно подвинула руку в сторону и схватила нож, которым только что разделывала рыбу. Не самое лучшее оружие, но топор я оставила на той делянке, где рубила жерди. Не хотела таскать его туда-сюда. И только теперь я поняла, как опрометчиво поступила.

Можно было еще воспользоваться горящей веткой, но костерок уже почти прогорел, готовить я предпочитала не на открытом огне, а на углях, чтобы не спалить кашу до черноты.

— Гур! — птица подпрыгнула снова, сокращая расстояние до пару шагов. Теперь я чувствовала даже ее запах. Очень неприятный, похожий на смесь мускуса и мокрой шерсти.

— Пошла вон, тварь! — заорала я, не выдержав напряжения и, вскочив на ноги, замахнулась столовым ножом на птицу. — Кыш! — пнула я ногой в ее сторону, словно прогоняя курицу, мешавшуюся под ногами. Он рывка с ноги слетел тапок и угодил удивленно замершей птице прямо в красный глаз.

— Гур! Гур! Гур! — возмущенно заверещала она и, неловко подпрыгнув, взлетела и умахала прочь, оставляя такую опасную добычу.

Я плюхнулась на землю… Ноги не держали… Рубашка прилипла к мокрой от пота спине, колени противно тряслись, а пальцы свело судорогой так сильно, что я с трудом смогла выпустить из рук бесполезный нож…

Первым делом я помчалась на свою делянку за топором. Пока бежала, думала. По всему выходило, что оставаться под деревом без какого-либо укрытия больше небезопасно. Эта тварь обязательно вернется. Я это чувствовала. А значит нам срочно надо уходить в пещеру. Это решение назревало давно, я честно признавалась себе, что бегать по сто раз на дню туда-сюда неудобно. Но от переезда меня отпугивали две вещи:

Первая — наш лагерь отлично просматривался с верхнего края оврага. И если б какой-то несчастный тоже оказался бы изгнан из Пределов жизни, то он непременно бы заметил нас. А пещера была скрыта за деревьями. Борис в свое время увидел ее только потому, что листья на деревьях еще не распустились.

И вторая — Борис. Я так до сих пор не придумала, как перенести раненного мужа эти несколько сотен метров. А вдруг от того, что я потревожу рану все сломается и его странное оцепенение пройдет? И его состояние начнет ухудшаться? Да, и вообще…

Но сейчас все эти риски потеряли свою актуальность. Я не могу постоянно сидеть рядом с ним и караулить мерзкую тварь. Мне нужно было работать, добывать нам пищу, строить наш дом…

Топор по-прежнему лежал там, где я его оставила. Я хватила его, и страх сразу стал отпускать. Ничего, улыбнулась я про себя, я справлюсь. Никакая мерзкая птица не помешает мне выжить. С собой я прихватила две тонкие жердины для волокуши.

Назад я шла немного дольше, длинные палки цеплялись за торчащие корни, камни и сильно замедляли передвижение. Я на мгновение представила, что будет если на том конце жердей будет лежать Борис. И запретила себе об этом думать. Иначе опускались руки.

Волокушу я сделал из веток, привязав их веревками. Получилась довольно устойчивая конструкция. На ветки положила мелкие прутья, чтобы получилось чуточку мягче, а на прутьях разложила листья рогоза. Теперь надо было как-то переложить туда Бориса.

— Прости меня, — шепнула я ему на ухо, — я не хочу делать тебе больно, но нам надо уходить в пещеру… понимаешь… эта птица… она опасна, я чувствую…

Борис ничего не ответил… Я, тяжело вздохнув, уперлась ногами в землю и изо всех сил толкнула неподвижное тело, переворачивая его на живот. Все это время и периодически поворачивала Бориса с боку на бок, чтобы не было пролежней. Но катить его мне еще не приходилось.

— И-и ра-аз, — выдохнула я, сделала шаг вперед и снова нашла упоры для ног, поднатужилась… — и-и два-а!

Борис тихо застонал, но все уже было сделано. Мне удалось переложить его… Я поправила раненную ногу, все еще закованную в деревянные лубки, и и накрыла покрывалом. Теперь предстояло самое сложное…