"Женевский" счет

Разве та, новая жизнь, за которую Ленин и Троцкий устроили такую кровавую резню, не есть неравенство и несправедливость? Кто как не мы, белая часть народа, смеем и должны предъявить им счет? Разве новая жизнь не идет по законам насилия и диктата?

Все несовершенства старого мира — ничто в сравнении с пороками нового, где никто никого не избирает, никто на вершинах власти не зависит ни от чьей воли, а все есть лишь один беспардонный захват власти и управление страной по законам тирании. И все это делает возможным демагогия. Невиданный в истории обман и подлоги. Нет ни свободы, ни равенства — одни обозначения на этикетках.

Старый мир ничего общего не имеет с тем громадным государственным прессом, который большевики наложили на весь народ и, сжав, довели давление на этот народ до величайшей изнурительности и натуги каждого мгновения.

И эта подлость и срам называется республикой, мечтой человечества и высшей свободой. Да за одно свободное слово или собственное суждение — расправа.

И когда все прокиснет в крови, сгниет и выродится в разврат, воровство и демагогию, ведь никто не даст ответа! Никто! Хотя люди будут знать имена виновных.

Что ж, победа ленинизма обеспечена. Еще ни одна философия не требовала для своего утверждения умерщвления целых слоев общества и вообще любого числа несогласных.

И еще целый класс в палачах… И похоже, он на это согласился…

Ленин оригинален?.. Беседа с Плехановым в апреле 1917 г. отстоялась в памяти Колчака. Он может воспроизвести ее слово в слово. Георгий Валентинович дал ему тогда исчерпывающие разъяснения о возможном будущем при большевиках. Плеханов говорил, что большевизм весь из опыта прошлых революций, преимущественно французских. Плеханов процитировал Дантона:

«Я предлагаю подвергнуть аресту всех действительно подозрительных людей… Заключим их в тюрьмы. Они будут нашими заложниками».

Ленин делает этот прием одним из основных. Только он не ограничивается заключением людей, а постоянно уничтожает заложников, вырубает целые просеки в обществе. Вся так называемая гениальность этого красного вождя (похоже, красного — по пролитой крови) — в решимости творить все, что угодно, ради своей утопии.

Беседа с Плехановым не прошла для Колчака бесследно.

И Плеханов, разумеется, знал, что говорил.

Умер Георгий Валентинович в Финляндии, беспощадно критикуя Ленина и большевиков.

Журнал «Голос минувшего» (1918, № 4–6) отозвался некрологом на смерть Плеханова:

«30 мая в Финляндии, в санатории Перкиарви, скончался Георгий Валентинович Плеханов. Основатель русской социал-демократии умер в момент, когда большевизм, с которым он боролся так неустанно в рядах своей партии, довел Россию до последней степени разложения и разрушения. Перед смертью Плеханов должен был испытывать жесточайшую муку, видя, как русский пролетариат, совершая ошибку за ошибкой, наносит страшные удары и по своему собственному делу, и всей России, и человечеству вообще…

Трагична судьба всех тех мыслителей и вождей человечества, которые умерли, не видя торжества своих идеалов, но конец жизни Плеханова — нечто исключительное по жестокости судьбы: после тридцати восьми лет изгнания вернуться на родину для того, чтобы присутствовать при ее разрушении и своими глазами смотреть на чудовищное искажение всего, чему он учил…»

Лишь после проволочек Главный Октябрьский Вождь дал позволение перевезти останки бывшего соратника в Петроград.

Ленин нутром не воспринимал любые несогласия с собой, наглухо обрезав их потом приснопамятной поправкой к уставу о запрещении группировок в партии, толкуемой с тех пор строго однозначно как запрет на любое несогласие.

Похороны бывшего соратника Главного Октябрьского Вождя, даже в некотором роде его мэтра, грозили антибольшевистской демонстрацией. Сам великий мастер на такого рода затеи, Ленин органически не терпел любой из них при своем режиме. Посему он и решил, что покойник может подождать до лучших времен. Не исключена и мстительность Непогрешимого. Он не оставлял в покое политических противников, даже если они находились в беспомощном состоянии или молили о снисхождении.

Вообще диалектика освобождает от предрассудков. Для верующих в нее не существует счета на справедливость, имеется лишь одна целесообразность, голая выгода — и ни чести, ни благородства, даже просто порядочности. Настоящее, подлинное божество большевизма — «плаха из Женевы» — главный и единственный довод и доказательство.

Сгнившая еще в самом начале своего зарождения, власть большевиков подпиралась лесом скелетов и страхом, страхом и оглуплением народа.

Александр Васильевич знал, что его имя стояло наряду с именем Корнилова в череде сильных личностей России. Теперь же, один на один с собой, он с горечью признавал свою совершенную непригодность к руководству белым делом.

И это его угнетало больше, нежели собственная судьба.