Жених из моих снов (СИ)

— Красивые, и ногти тоже, — даже слишком красивые, о боги, мне даже вид её ступней безумно нравится.

Затем разговор переходит в рабочее русло, к счастью. Мне нужна эта передышка, а то иначе мы рискуем не доехать до дома, а внезапно сломаться где-нибудь на уютной темной обочине, желательно подальше от людей.

Дверь я ей не позволяю открыть. Не знаю почему, но мне хочется проявить галантность и лично помочь выбраться из автомобиля. Эдакий небывалый джентельменский порыв. Обычно я выхожу из машины, даже не смотря, выбрались ли оттуда мои пассажирки.

— Благодарю вас, Эдуард Витальевич. Вы такой воспитанный мужчина, но право, не стоило, — а разговаривает она как, оказывается.

— Ох, ну что вы, Лизонька, стоило-стоило, еще как стоило, — неспециально я отвечаю в таком же тоне, обворожительно улыбнувшись и аккуратно прикоснувшись губами к изящной женской руке, которую совсем не хочется возвращать ее владелице.

О Юле я благополучно забываю, впрочем, и о рабочей субординации тоже. Но нам мешают.

— Лиза? Лиза! — к нам направляется смазливый парень. Неужели они в отношениях?

Ага, нет. Отлично. Этот Дима видимо занервничал, увидев Лизу со мной, но реакция девушки отчетливо говорит, что у них ничего не было. Пока что по крайней мере. Что ж, красавчик, посмотрим, кто кого.

— Спасибо большое, Эдуард Витальевич, что подвезли. Дима, очень рада тебя видеть, но уже поздно, я устала. Прости, пожалуйста, но я пойду домой. Если бы ты заранее днем позвонил предупредил, — выдает, как на духу, девушка и сбегает от нас обоих в подъезд. Вот те раз.

— Так, послушай, Эдуард, как там тебя, Витальевич! Нечего приставать к моей девушке, ясно? Пусть ты хоть трижды ей начальник!

— И сосед, — не удерживаюсь от уточнения.

— И сосед, это не дает тебе право распускать руки! — блондин настроен решительно, даже кулаки сжал.

Ой, ой, ой. Какие мы грозные, вы только посмотрите. Парниша зависает периодически в качалке, а уже мнит себя мистером силачом. Еще не знает, что я-то не разнеженное на южном солнце голубоглазое чудо.

— Так, кавалер, уймись. И ручки свои расслабь, маникюр повредишь, — ух, как глаза кровью наливаются от обиды. — Что-то я не заметил, чтобы девушка тебя считала своим парнем. Так что, может, для начала фантазии с реальностью путать не будешь?

— А это не твое дело! — еще шаг в мою сторону. — Сегодня не считает, завтра будет считать!

— Да? Так может стоит подождать завтра для начала? Или боишься, что она может меня уже сегодня посчитать своим парнем? — насмешливо спрашиваю я, намеренно дразня Херувимчика. Слишком уж он меня рассмешил своими грозными потугами.

Но нет, махаться со мной кулаками никто не собирается, а жаль. Так, играют немного в гляделки и бодалки, и все. Даже обидно немного, я давно никому нос не разбивал.

— Если узнаю или увижу, что ты к ней пристаешь, пеняй на себя! — высказывает свое последнее слово и гордо удаляется к машине.

— Обязательно на себя попеняю, как там тебя, Дмитрий, — весело отвечаю парню.

Что там у тебя за машина, смазливый? Тьфу, белая малолитражка, да кто вообще встречается с парнем на таком авто?

В подъезде я с трудом подавляю в себе желание постучать в дверь напротив, не стоит пугать девушку, да и момент утерян. И молча захожу к себе. Про Юлю я так и не вспоминаю.

19

Лиза

Я так боюсь подойти к окну и глянуть, разошлись ли парни, что пока стою трясусь, их уже и след простыл. Эх, Эдуард Витальевич, влез в мой дом, в мою работу, а теперь и в личную жизнь. Да еще и я так позорно сбежала. На месте Димы я бы самой себе больше не звонила. Вот так всегда — не нужен, не нужен парень, а потом, бац, и тебе оказывается жалко, что вы с ним едва ли еще встретитесь. Вообще, на самом деле психология собаки на сене. И себе не беру, но и другим отдавать тоже не хочу.

Следующие несколько дней проходят относительно спокойно по режиму «дом/работа/дом». Внимания на меня новое начальство больше не обращает, и я расслабляюсь, занимаясь во всю подготовкой к институту и мелкой скопившейся работой. Дима не звонит, сны не снятся.

Леночке решаю рассказать о досадном недоразумении, все-таки белокурый Аполлон — друг ее Олега, она так и так может узнать. Лучше уж от меня, чем от обиженных очевидцев события.

— Первый день, а тебя уже подвозил Эдуард? — восклицает коллега в ажиотаже за обеденным перерывом в закусочной неподалеку, куда я привела девушку подальше от любопытных ушей.

— Тише! Это вышло случайно, говорю же тебе, — реакция Лены бурная, как я и ожидала. Если бы не Дима, в жизни ей подобное не рассказала бы. — Самое ужасное, что во дворе меня ждал Дима. И он, кажется, обиделся. По крайней мере не звонит и не пишет. Я несколько раз порывалась набрать сама, но что я ему скажу? Да и не делала я ничего плохого, а мой звонок словно признание вины.