Жених из позапрошлого века (СИ)

Девушка удивлённо вскинула взгляд и застыла, как громом поражённая. У стоящего перед ней мужчины глаза были серые, добрые и умные. Вроде чужие глаза, не его, не Андрея, но этот взгляд, эта грусть, искренность и теплота… Это было так знакомо! Боль резанула по сердцу, Майя и не заметила, как брызнули слёзы. Артём ласково улыбнулся, и легонько, подушечками пальцев, стёр влагу с её щеки, а она продолжала вглядываться в его лицо, видя совершенно другого человека.

— Видишь, как я и говорил, облик не имеет значения, душу всегда узнать можно. И тогда, и теперь, ты это ты, а я, это я, — мужчина улыбнулся, а Майя стояла, затаив дыхание, боясь поверить или даже просто спугнуть это наваждение.

— Андрей?… — прошелестела она. Голос не слушался, губы словно онемели.

— Наконец-то ты меня узнала, моя Даша-Майя, — мужчина смотрел на неё с такой любовью, с такой надеждой!

Девушка почувствовала, что мир вокруг закружился в бешенном водовороте, и бухнулась в обморок. 

ГЛАВА 10

Несколькими месяцами раньше, за пару дней до весеннего равноденствия, в одной из больниц города произошёл странный случай. Пациент, лежавший несколько месяцев в коме, пришёл в себя. У молодого мужчины была серьёзная черепно-мозговая травма и пара ушибов. Как решила полиция, его огрели по голове, чтобы обокрасть, но проезжающий мимо патруль спугнул грабителей, так что все вещи остались при пострадавшем. По документам он числился Артёмом Витальевичем Вороновым, уроженцем Архангельска, проживающим в Петербурге. Полиция выяснила, что работал он электриком в ремонтной фирме, а вот родню пострадавшего найти не удалось. Так что тело лежало в больнице, и никто к нему не приходил, кроме единственного коллеги, зашедшего однажды по поручению руководства. А человек не подавал и намёка на скорое возвращение в сознание. Прогнозы врачей были невнятными, но не радужными, кома затягивалась.

И вот, этот пациент неожиданно пришёл в себя. Только первое время упорно представлялся Андреем Тимофеевичем Кирилловым, а дату рождения и вовсе называл невероятную, из девятнадцатого века. Врачи списали всё на спутанность сознания и галлюцинации, а пациент, спустя некоторое время, вспомнил себя и больше странностями медперсонал не шокировал. Он быстро набрал нормальную физическую форму и был благополучно выписан домой, и на работу. Как говорится, от греха подальше, пока снова чудить не начал…

Коллеги первое время посмеивались над странностями “коматозника”, как они его ласково называли. Мужчина непривычно изъяснялся, появилось в нём что-то неуловимо утончённое, чего раньше не наблюдалось, а вот с работой то и дело возникали казусы. Но руководство только руками разводило, мол, ну, столько времени был без сознания, чего уж тут хотеть, подзабыл что-то, сноровку растерял… да мало ли, какие там игры бывают у разума!

Со временем и эти странности пропали. Мужчина полностью освоился с рабочими обязанностями, только стал немного сторониться людей, предпочитая быть в одиночестве, а в беседах без необходимости не участвовал, если же к нему обращались, то отвечал не спеша, сперва немного подумав, даже на простые вопросы. Окружающие, похоже, и сами чувствовали себя рядом с ним неуютно. После закономерных шуточек про тот свет и жизнь после смерти, на которые мужчина никак не реагировал, отстали. Интересного он ничего не рассказывал, на вопросы типа “как там было?”, отвечал, что ничего не помнит. В общем, вёл себя скромно, жертву из себя не строил, на случившемся не спекулировал и на внимание к своей персоне не претендовал. Так что событие быстро забылось и любопытствующие успокоились. Ну, дали по башке, ну полежал в коме, с кем не бывает…

Майя медленно приходила в себя, сознание то накатывало волной, то снова куда-то уплывало. Голова кружилась, хотя девушка уже успела понять, что она дома, на любимом диване. Как она тут оказалась, было загадкой, поскольку последнее, что она помнила, был разговор с Артёмом… или с Андреем? В общем, чётко она была уверена только в том, что шла с работы домой, и до парадной дошла. А дальше всё как-то смазалось.

В комнате кто-то был, но поднять гудящую голову так, чтобы не вызвать приступ тошноты, казалось невозможным.

Девушка почувствовала, что на неё смотрят, с трудом приоткрыла один глаз и даже дёрнулась от неожиданности. В нескольких сантиметрах от её лица оказались два больших зелёных глаза и роскошная щётка кошачьих усов. Серафим упорно гипнотизировал хозяйку, взволнованно топтался передними лапами по соседней подушке и мурчал, на максимальной громкости. Поднять руку и погладить кота сил не было. Майя хотела снова отбыть в объятия Морфея, или куда-то ещё, подальше от этого несовершенного мира, но прямо над головой раздался мужской голос:

— Как ты? — голос был взволнованный, но полный теплоты и заботы.