Жених на замену

– Нисколько не сомневаюсь, что ваш поединок будет безжалостным. – мне слишком больно, чтобы щадить чувства Криса. Собираю со стола бумаги, еще успею немного поработать в постели. Так хочется успеть до осени, если не успеем то на зиму работы встанут, а следующей весной… кто знает что будет следующей весной. Меня ждет свадьба, и полное подчинение клану Хардманов. Разрешат ли мне продолжать работу? Может быть к следующему лету я буду уже матерью. Может быть желания зверя полностью захватят меня и станет не до работы с артефактами?

– И ты вот так это стерпишь? Почему? – Кристоф юный, пылкий и очень преданный мальчик. Младше на три года, а кажется на целую жизнь

– Ты прекрасно знаешь, что я выйду за двуликого из Хардманов. Таков был уговор. Не в наших правилах нарушать свое слово, верно?

– Да плевать мне на наши правила! – бросаю на него возмущенный взгляд. – Хорошо, да может нужен оборотень. Но можно же найти другого. Приличного! Я поговорю с отцом, он передумает! Отпустит тебя в столицу, учиться и все это отложится еще на несколько лет. Ты же не такая как эти звери, Вэл!

Милый, добрый Кристоф. Нет, малыш мой, я именно такая.

– Тебе нужно поспать перед дуэлью, Крис. Пожалуйста, будь благоразумен.

– Я не подведу тебя.

Боги, и за что мне такой рыцарь?

– Ты знаешь что не сможешь победить. Поэтому постарайся принять все, что будет с честью. – подхожу и поправляю ему смявшееся кружевное жабо. Он смотрит так, что становится неловко и мучительно. Хочется сказать: ну что ты там себе выдумал, глупый? Но я не хочу поощрять его ни единым словом. Я упорно не вижу, что наши братско-сестринские отношения Крис с недавних пор в одностороннем порядке решил превратить в запретную любовь. Он просто слишком романтичен, а меня искренне жалеет, вот и выдумал… глупый. Все это пройдет, конечно, и однажды ему будет за эти взгляды так же стыдно, как мне сейчас.

– Я убью его или умру сам.

Вздыхаю. Все мои надежды связаны лишь с тем, что дуэлянтам нельзя разговаривать после вызова. А значит Крис не сможет сказать Хардману что-то, за что тот все таки решит его не просто проучить, но убить.

– Удачи. И спокойной ночи.

Похлопываю по плечу и иду к себе с бумагами в обнимку.

Закрываю дверь своей комнаты, бросаю бумаги на постель. Подхожу к туалетному столику и расстегиваю верхние пуговицы платья.

Так и есть. Снова впился в кожу да еще и сильнее чем когда-либо. Какой позор! Какой ужас. Этот Рейнар Хардман нравится моей волчице!

Запрокинув голову, медленно устало вздыхаю. Осталось продержаться всего-то до осени. После стольких лет три месяца – это ерунда. Брачный контракт будет подписан и можно будет без последствий для семьи стать такой же как все эти волчицы – похотливой послушной самкой.

Сажусь к туалетному столику, зажигаю свет поярче, беру пинцет и острый крючок, которым достаю из артефактов камни. Но одно дело вынимать камень из оправы, и совсем другое доставать его из собственной кожи.

Мой артефакт – кулон на шее – очень неохотно выходит из груди. Поспешно утираю салфеткой струйки крови, чтобы не запачкать платье и нижнюю сорочку. Как же это все унизительно, больно, мучительно… Ну почему я не человек. Почему во мне сидит… эта тварь!

Не позволяю себе ни слез ни стонов. Хватит жалеть себя. Через несколько минут мучений артефакт-кулон снова лежит на коже. Промокаю кровь, обрабатываю настойкой. Регенерации предсказуемо нет, так что привычно делаю небольшую повязку. Грудь выглядит ужасно – вся в красных рубцах. Регенерирующие артефакты берегу совсем на крайний случай, не смогу объяснить Крису, почему так часто их использую, а мои артефакты именно он наполняет. Сама практически к этому не способна.

Артефакту с каждым годом все сложнее подавлять моего зверя. Я давно стала женщиной, а после первого оборота ни разу не дала волчице воли, потому что прекрасно представляла чем займется это похотливое создание.

Каждый раз как я чувствую желание, азарт, страх, любые сильные яркие плотские эмоции зверь внутри оживляется и артефакт усиливает воздействие. Вот уже пару лет он не может до конца справиться и от натуги впивается в кожу, пытаясь быть ближе к объекту воздействия, к моей волчице. Все это не может длиться бесконечно, мое изобретение конечно революционно, но несовершенно и абсолютно бесполезно. Никто из двуликих не захочет подавлять зверя.

А я хочу. Не хочу быть такой, какой была в свой первый оборот. Не хочу позволять любому чужому мужчине делать со мной всякое… Меня передергивает и я поспешно отгоняю образы.

И тем не менее, прожить всю жизнь под артефактом невозможно. Короткая и безрадостная это будет жизнь. Смотрю на себя в зеркало и вспоминаю слова Хардмана.

«Любой волк прежде отгрызет себе лапу…»