Женщина и война. От любви до насилия

Официальный Лондон, согласившийся на Тегеранской конференции по окончании войны передать Советскому Союзу Кенигсберг и прилегающий к нему район, понимал, что начинается этническая чистка территорий, предназначенных для СССР, и танкисты получили приказ нагнать страх на немцев и продемонстрировать, что ожидает тех, кто добровольно не освободит территорию. Тем не менее, руководствуясь «высшими соображениями», выполняя союзнические обязательства, Лондон также назвал немецкое сообщение ложью. В искусстве лжи союзники оказались достойны друг друга.

* * *

Прошло 70 лет после окончания Второй мировой войны. Рухнула сверхимперия от Эльбы до Курил и Берингового пролива и от Кушки (Туркменистан) до Ледовитого океана. Под рубрикой «Неизвестная война» опубликована серия книг и статей, рассказывающих о малоизвестных для российского читателя исторических фактах. Но что же возмутило защитников ушедшей эпохи, обвинивших историков, пытавшихся под другим углом взглянуть на события прошлого, в страшном преступлении – попытке пересмотреть итоги Второй мировой войны?

Крик души: «Нам не за что каяться!» озаглавил сборник «Великая оболганная война – 2. Нам не за что каяться!»[43]

Игорь Петров в статье «Неммерсдорф: между правдой и пропагандой», опираясь на немецкие источники (российские архивы остаются полуоткрытыми), привёл свидетельства очевидцев о событиях в Неммерсдорфе:

Герда Мешулат, чудом выжившая вопреки ранению в голову, полученному после расстрела красноармейцами, рассказала, что вечером в бомбоубежище, в котором укрылось одиннадцать человек (среди них было четверо детей), спустился офицер Красной армии. Он приказал им выйти наружу. «Мой отец, немного понимавший по-русски, попытался объяснить, что мы, гражданские, ничего плохого не сделаем и нас нужно отпустить. Но нас со словами „Pascholl!“ вытолкали из бункера. Мой отец сказал, что, наверно, нас отправят по домам. Но, оказавшись снаружи, мы увидели, что с обеих сторон от выхода стоят солдаты с оружием наизготовку. Я споткнулась и упала, так как я с седьмого года жизни была хрома на одну ногу. Меня подхватили и рванули вверх, и я от волнения на короткое время потеряла сознание. Когда я пришла в себя, я услышала крики детей и выстрелы. После этого всё затихло».

24-летняя Марианна Штумпенхорст из усадьбы Тайххоф (2 км северо-восточнее Неммерсдорфа): «К нашему ужасу, из тумана, нависшего над берегом Ангераппа, появились первые русские. Сперва показалось, что они чего-то ждут, но не успели мы и глазом моргнуть, как они оказались рядом с нами. Они забрали у нас часы и украшения. <…> Мы с моей матерью сначала не знали, что нам делать. После полудня мы пошли пешком домой. Но в нашей усадьбе уже разместились русские комиссары, и чувство самосохранения подсказало нам, что туда идти не стоит. Прямо за нашим садом на дороге на Туттельн стояли русские и протыкали штыками брошенные телеги беженцев. Несмотря на страх, мы отважились подойти ближе и осмотреться. Нашему взору предстали страшные картины. С обеих сторон моста на склонах лежали изнасилованные женщины, убитые или залитые кровью и дергающиеся в предсмертных судорогах. Нас снова обыскали – искали украшения и ценные вещи, – и нам пришлось быстро уйти, иначе нас грозили повесить».

…Поселковую медсестру Маргарет Фроммхольц красноармейцы били ногами, после расстрела она была ранена, потеряла сознание, но, к счастью, осталась жива. Немецкие солдаты нашли её после взятия посёлка утром 23 октября в канаве.

Рассказ Шарлотты Мюллер, опубликованный 28 октября 1944 года в газете «Фёлькишер Беобахтер»: «В субботу, 21 октября, было очень туманно. Мы покинули дом, потому что слышали, что большевики приближаются. Не успели мы отойти и на сто метров, как нас окружили русские, стреляя и крича “Стой!” Они сорвали с моего отца часы, отобрали у него складной ножик и трубку. Нас заперли в нашей гостиной. Когда мы вышли во двор, они снова начали стрелять. Мою мать легко ранило в плечо. Через четверть часа другие большевики привели нашего соседа Карла Шютца, 76-летнего старика. Он был ранен в руку и истекал кровью. Затем они снова забрали Шютца и заперли нас в гостиной. Советские уже успели к этому времени перерыть все шкафы, разбить лампы и окна. Они сели за стол и приказали подать им мяса. Потом снова и снова требовали шнапса. Пока мы сидели в гостиной, они обыскали наши комнаты и забрали себе все, что им могло пригодиться».

Рассказ бывшего бойца фольксштурма Карла Потрека, записанный в 1953 году:

«Мой взвод фольксштурма получил приказ следовать в Неммерсдорф для расчистки и наведения порядка. Уже перед Неммерсдорфом нам попадались перевернутые телеги и разбросанный багаж беженцев. В самом Неммерсдорфе мы увидели целый обоз, раздавленный танками. То, что от него осталось, лежало на обочине дороги либо в канаве. Багаж был разграблен и растоптан, то есть полностью уничтожен.