Женщина, которая…

Нет чтобы молча делать свое дело, так она постоянно втягивает меня в неприятный для меня, бессмысленный разговор, задает глупые вопросы, вроде этого: «Наверное, после болезни стали такими?» Я снова недовольно ерзаю и чуть слышно бормочу: «Вся наша жизнь – это болезнь». Не буду же я объяснять ей, какие стрессы и трагедии мне пришлось пережить за последнее время. Не хватало еще откровенничать, рассказывать о погибшем пять лет назад муже, о сыне, сидящем в колонии для несовершеннолетних, о том, что сама я уже давно чувствую себя старухой, без сил, как выжатый лимон еле тащусь по жизни, что я устала от неразрешимых проблем, от работы и от самой себя.

Мастер не унимается, господи, когда же наконец она замолчит?!

– Нужно любить себя, нельзя так наплевательски относиться к своей внешности, вы же молодая интересная женщина.

Вот сука! Думает, я поведусь на ее лесть и сейчас растаю от ее фальшивого комплимента. «Да, вы правы» – потакаю ей, лишь бы заткнулась. Говорить, что иду сегодня на свидание, тоже не буду. Кто знает, как все пройдет. Может, вовсе не состоится это первое за множество лет свидание.

Что нужно делать, как себя вести, как смотреть в глаза незнакомому мужчине на первом свидании – я не знаю, нет опыта. Скорее всего, глянем друг на друга издалека и разбежимся в разные стороны. Может же такое быть? Может! Я уже давно смирилась с мыслью, что не нравлюсь мужскому полу. Никто не смотрит мне вслед, никто не дарит цветов. Забыла я, как на свидания ходят, а если честно, то и вовсе не знала, какие они такие, свиданья? С Даниилом, мужем моим, до свадьбы встречались больше в институте, ну провожал он меня домой всего несколько раз – вот и все свидания, даже не помню, когда впервые поцеловались. Нет, помню, по-настоящему – уже после рождения Владика.

Маленькие ножнички, сверкая над моей головой, продолжают весело щелкать, тонкие колючие пряди летят мне на плечи и в лицо, щекочут нос. Кажется, я готова расчихаться: «Ааа… ааах». Нет, пронесло.

Целых пять лет я была без мужского внимания, работала, как каторжная, то в ночь, то целыми днями с утра и до вечера в частной клинике медсестрой процедурного кабинета, вот и проворонила единственного сына. Ему 16-й год шел, самый опасный возраст, когда он связался с такими же, как он, подростками, ищущими приключений и курящими травку. Его осудили за компанию, отправили в колонию-поселение. А главное, мальчишки все не плохие были, из нашего района, из семей порядочных и работящих. Немудрено: родители из сил выбиваются, сутками на работе пропадают, чтобы концы с концами свести, а вокруг соблазны: по телевизору, на улице, в клубах – везде рекламируют «сладкую жизнь», «гламур» (будь он неладен, так и не знаю, что это такое и откуда берется), безделье, достаток, умении жить, не прикладывая усилий, и брать все, что лежит поблизости. Воровство возвели в ранг элитных развлечений для золотой молодежи. То, что возле школы наркоту предлагают, – не раз слышала и своими глазами видела, как на рынке неопрятные, смуглые тетки в платках, не стесняясь, торгуют разложенными на деревянных ящиках пакетиками с зеленой травой. Я пробовала возмутиться, но пожилой дядечка мне в самое ухо прошептал: «Не связывайтесь. Неприятностей хотите?» Нет, не хотела неприятностей, но они меня не миновали. Разве все это объяснишь мастеру салона красоты?

Наконец она делает заключительные пассы расческой и, довольная своей работой, скидывает с меня простыню. Беспощадное зеркало выдает мое обновленное отражение. Действительно, оно чуть лучше, словно меня слегка омолодили, освежили, затушевали слишком выдающиеся неровности и выпуклости моей скромной внешности, голова стала радостно-легкой, захотелось крутить ею, встряхивать, ощущая приятное, упруго-пружинистое, шелковистое прикосновение к щекам и ко лбу.

Я торопливо расплачиваюсь, срываюсь с места и, прихватив на лету куртку, висевшую в углу на вешалке, не застегнувшись, стремительной походкой направляюсь к выходу. Боковым зрением вижу, как мастера переглядываются между собой. Переглядывания их так выразительны, что мне слышатся за ними голоса:

– Ненормальная тетка, сумасшедшая какая-то.

– Просто замученная жизнью, неустроенная, закомплексованная.

– Ага. Не дай бог стать такой, уж лучше вовсе не жить.

Плевать! Пусть переглядываются, главное, наконец-то я посетила салон и отделалась от одного из важных дел в моем списке. Мысленно вычеркиваю графу под номером четыре: «посетить салон красоты». Три первых дела в списке – прибрать квартиру, перемыть трехдневную гору посуды в раковине и заплатить коммунальные платежи – я сделала еще утром.