Женщина-сфинкс

– Пошел на… – отчеканила «миледи». Она прекрасно освоилась с современной лексикой. – Не пялься на меня! – велела она уже Анне. – Поболтаешься с мое в астрале, еще и не так заговоришь.

– Он видит нас? – Аня не стала спорить.

– Меня, – коротко уточнила та. – И видит, и слышит, да сделать ничего не может. Верно, урод?

– Но ведь он некрофил! Души умерших ему подвластны!

– Это все теория, – злорадно отмахнулась Елизавета. – Для контроля ему требуется прах умершего. А его-то, – она хихикнула, – и нету.

– Да я вас и пальцем не трону, миледи, – смиренно откликнулся «Колин». – Боже упаси. Вы позволите мне закурить?

– Да делай ты, что хочешь!

– Благодарю.

Анна чувствовала подвох. Она-то знала, что Сомерсет гонялся за душой этой женщины по всему свету, убивал не задумываясь, принес в жертву беднягу Селию Бэкон, а теперь делает вид, будто его больше интересует трубка. Что за черт? Ведь он что-то задумал? Мысли вертелись в голове и вдруг выстроились в стройную картину: камин и пепел в номере Чебышева, камин в номере Нурии, камин…

– Нет! – вскрикнула она.

Но было поздно.

Изо рта «Колина» вместо обычного дыма вырвался сгусток эктоплазмы. Голубоватый, похожий на скисшее желе, шматок субстанции завис в воздухе, непрерывно меняя форму. С каждым выдохом к нему присоединялся еще один.

– О боже, только не это! – взмолился призрак, хватаясь в ужасе за лицо. – Прекратите! Не надо! Спасите меня! – Свечение призрака из белого стало красным, потом позеленело. Несчастная металась по подземелью, слепо натыкаясь на стены. Она пыталась спрятаться, но не могла найти убежище.

Некрофил продолжал изрыгать эктоплазму. Слизистый ком рос на глазах, в нем уже угадывались человеческие очертания. В отличие от призраков, этот сгусток энергии был видимый, и Анна понимала, в кого он превращается. Изловчившись, она ухватила мечущуюся Елизавету за подол и сурово спросила:

– Чего он хочет?

– Отвяжись, – отбивалась Елизавета. – Бежать! Спасаться! Караул!

– Цыц! – прикрикнула Аня. – Повторяю вопрос: что ему надо?

– Камень! Камень! Отдай его, пожалуйста!

– Бриллиант? Но у меня его нет.

– Прикажи им отдать! Они тебя послушают!

– Не порите чушь, миледи. Они меня не видят, и вы это знаете.

Лицо Елизаветы исказилось от отчаяния.

– Он убьет меня.

– Напоминаю: вы и так мертвы. Как и я, впрочем.

– Много ты понимаешь! Я жива! Пока еще жива. Мне четыреста лет – это предел для призрака. Если он не поможет мне, я исчезну.

Нахмурившись, Анна выпустила подол своей дальней родственницы. Не то чтобы Елизавета ей очень нравилась, но смерти она ей не желала. Хотя о какой смерти может идти речь?

Процесс материализации почти завершился. В клубящемся дыму уже можно было различить фигуру одетого в средневековое платье человека с желчным сухощавым лицом. Отдаленно он напоминал того типа, которого Аня видела на первой гравюре надгробия в Стратфорде, только в глазах горели злоба и ненависть. Собственно говоря, глаз не было вовсе – лишь горящие плазменным светом белые точки, изрыгающие пламя. Очень медленно восставший из ада стал поворачиваться, движение сопровождалось утробным воем, от которого дрожали стены подземелья. Задним числом Аня удивилась здешней звукоизоляции: тут, в подвале, творилось черт-те что, а никто не примчался на шум.

Злобный хохот некроманта отвлек ее. До Ани начал доходить ужасный смысл происходящего. Она словно заново увидела вжавшуюся в стену Ярославу Викторовну, свое мертвое тело и сгорбившегося над ним Макса, раненого – и потому беспомощного – Сашку, пытающегося заслонить собой трясущуюся Джемму. Им всем крышка, отчетливо поняла она. И помощи ждать неоткуда. Неужели это конец?!

Словно продолжение бреда, откуда-то снизу донеслась развеселая электронная песенка. Анна завертела головой, угадывая источник звука. Мобильник! У кого-то надрывался мобильный телефон, успела понять она.

И все завертелось.

Джемма с видом сомнамбулы достала из нагрудного кармана крошечный аппарат. Звук стал почти оглушительным, но его перекрыл чей-то визг. Это верещал призрак перчаточника. Шакспер заколыхался, запульсировал, задергался. Лицо «Колина» исказила гримаса ужаса. Из его глазниц вдруг хлынула кровь и потекла по щекам. Тело стало корчиться. Он разинул рот, но вместо крика оттуда фонтаном хлынула черная желчь. Неведомый огонь пожирал колдуна изнутри! На коже вздувались и тут же лопались волдыри. Анна не верила собственным глазам. Внутри некроманта что-то булькнуло, как будто его кровь, смешанная с кровью невинных жертв, вдруг закипела. Началась агония. Тело Сомерсета задергалось. Аня отчетливо слышала, как трещат его кости. Раздался душераздирающий крик, лицо некроманта вмиг почернело, обугленная кожа на голове лопнула, обнажая череп. Тело скорчилось и превратилось в пыль, в кучку пепла, поверх которого с легким стуком упала трубка.

– Похоже, Макс прав: курить вредно, – пробормотал Снежко. – Может, бросить?

– Что это было? – заикаясь, спросила Джемма. – Он что, умер?

– Похоже, что так, – отозвалась Яся. – И убила его… ты.

– Я?!!