Женщины Девятой улицы. Том 1

В тот период Элен каждый день ходила работу с Ибрамом, писала, когда выпадала свободная минута, а вечерами старалась как можно больше общаться с разными людьми. Она оставляла Билла наедине с его холстом, одетым в пиджак и шляпу, потому что отопление в их доме по вечерам отключали, и шла встречаться с друзьями-художниками из Челси[781]. Иногда они вместе рисовали живую натуру, а порой во что-нибудь играли. Например, могли устроить концерт на кастрюлях и сковородках. Эдит вспоминала, как они жарили зефир над камином на ее чердаке и играли. Кто-нибудь принимал позу персонажа известной картины, а остальные отгадывали, что это за произведение. Например, однажды Элен надела «берет, смятый в форме фригийского колпака. В одной руке у нее была высоко поднятая метла, а другой она указывала на Руди. Она была Марианной, духом Великой французской революции с картины Делакруа, который вел французов к свободе»[782]. А в другой вечер композитор Эдгар Варез, который, по словам Элен, был от нее без ума, пригласил ее в вояж по кафе-мороженым. Их первой остановкой стала кондитерская с холодными десертами в Гринвич-Виллидж. Там, как обещал Варез, продавалось лучшее в мире фисташковое мороженое. А оттуда пара отправилась в настоящий гурманский тур. «Мы тогда зашли в пять разных кафе-мороженых… и все они оказались потрясающими»[783]

.

Словом, вечерние занятия Элен сводились к невинным забавам. Она приняла жизнь в бедности, но не считала себя обязанной в ней погрязнуть. Однако Билл этого не понимал, и пара начала часто ссориться. И в этих конфликтах различия в их характерах и ожиданиях от семейной жизни проявились во всей своей красе. «Он изначально считал, что женщина обязана… ну, вы понимаете, что место женщины на кухне, — рассказывала Элен. — И что, выйдя замуж, я должна забыть о холстах, кистях и книгах и отправляться к плите… А я ни в коем случае не собиралась себя менять»[784].

Во время одной из таких ссор Билл так и сказал Элен:

— Если ты считаешь меня таким талантливым, почему бы тебе не найти работу и не содержать меня?

— Но я же никогда не прошу тебя устроиться на работу, — ответила она. — Я хочу писать не меньше твоего и ради этого готова голодать вместе с тобой[785].

— Я всегда считал, что, когда мы поженимся, ты все это бросишь, — возразил он.

— А что дало тебе основания так думать? Когда мы с тобой познакомились, я писала круглыми сутками. У меня была своя мастерская, я только и делала, что занималась живописью. И ты это отлично знал, когда на мне женился.

— Мне казалось, ты мне создашь прекрасные условия для работы.

— А я думала, что это ты

мне создашь, — парировала Элен[786].

Так закончилась одна конкретная перепалка супругов, но все это повторялось много раз, хотя порой и с доброй долей юмора. Например, однажды Билл обвинил Элен в том, что она ведет «очень уж развеселую жизнь молодого парня». По его утверждению, они походили на «двух неустроенных холостяков, живущих вместе», и каждому из них «была нужна хорошая жена»[787]. Эти слова, которые со временем станут частью легенды о великом Билле де Кунинге, он, скорее всего, позаимствовал в каком-нибудь кинофильме. Например, Спенсер Трейси использовал примерно ту же фразу в похожей бытовой стычке с Кэтрин Хепберн в фильме «Женщина года», вышедшем на экраны Америки в 1942 г. Тот факт, что подобный диалог переместился в кино, довольно четко показывает: трещавшие по швам семейные отношения Билла и Элен не слишком отличались от проблем многих других американских пар в те непростые времена. Положение женщины в обществе постоянно менялось, и многие пары просто не знали, как им на это реагировать и как поступать.

История положения женщины в США состоит из радикальных перемен. В разные конкретные периоды времени общество предъявляло к женщине различные требования. Иногда в рамках одного поколения сначала от женщины могли ожидать смиренности, зависимости и повиновения отцу и мужу, а потом — чаще всего во время общенационального кризиса и в чрезвычайных условиях — она должна была забыть обо всех этих ограничениях. Она должна была проигнорировать все, что ей говорили до этого, взять инициативу в свои руки, проявить ум и силу. Первым поселенцам, например, понадобилось, чтобы женщина отказалась от имиджа «жены-игрушки». Тогда представительницы прекрасного пола работали наравне с мужчинами, создавая фермы и города в частности и новую страну в целом. Но после Войны за независимость формирующимся США нужно было доказать всему миру, что нация достойна только что завоеванной государственности. Они должны были продемонстрировать совершенство общественного устройства, и деятельность белых американок опять, недолго думая, ограничили стенами дома[788].