Женщины Девятой улицы. Том 2

Они познакомились осенним вечером 1951 г. на квартире у Джона Майерса, вскоре после того, как Фрэнк обосновался в Нью-Йорке, но открыли один другого только через несколько месяцев[1330]. До этого оба были слишком сильно заняты, особенно Фрэнк. Его календарь был набит под завязку разными светскими событиями, а романтическая жизнь казалась запутанной и полной интриг. В ней присутствовала, во-первых, Джейн, в которую он влюбился без памяти и которой посвящал стихи. Фрейлихер была богиней для всех молодых нью-йоркских поэтов, которые влюблялись в ее доброту и остроумие. К тому же Джейн вела себя со скромной элегантностью, преуменьшая свои таланты, хотя в действительности обладала блестящими способностями чуть ли не к любому делу

[1331]. Был также Ларри, влюбленный и в Джейн, и во Фрэнка. Джон Майерс и Фрэнк оба были без ума от Ларри[1332]

. И все они входили в группу творческих личностей, чьи судьбы то и дело пересекались. Нелл Блейн рассказывала:

Мы все виделись постоянно, особенно на вечеринках у Джейн, в доме «Сан-Ремо», где жил Ларри, в «Кедровом баре», у меня, позднее — у Грейс и Джона. Мы собирались то у меня, то у Грейс Хартиган, то в мастерских других художников и вместе делали наброски… Мы были этакой бродячей стаей, вечно шатавшейся по кинотеатрам, театрам, выставкам, вечеринкам… Нас интересовало все[1333].

Компанией из шести — восьми человек мы ходили слушать Джуди Гарланд. Совсем поздно вечером мы часто шли гулять, просто брели от моей мастерской до Гринвич-Виллидж… А еще мы много танцевали. Затем, когда становилось совсем уж поздно, час или два ночи, наши ребята-геи отправлялись в баню… Причем 1950-е еще только начинались. Мы все были очень молодыми, необузданными и невинными[1334].

Роман Фрэнка с Грейс завязался в феврале 1952 г., после того как он вернулся из поездки домой в Массачусетс, где был на похоронах своей тети Грейс. Эта женщина была одной из родственниц, которые воспитывали маленького Фрэнка и продолжали делать это, когда он уже учился в колледже. Они даже помогали молодому человеку оплачивать счета во время учебы в Гарварде. Горечь утраты усугубило плачевное состояние, в котором он по приезде домой нашел свою мать. Все пять лет с тех пор, как умер его отец, Фрэнк пытался помочь матери бросить пить. Но в феврале того года он увидел женщину сильно пьяной и понял: все его усилия были напрасными. Уезжая после похорон обратно в Нью-Йорк, О’Хара прямо сказал своей младшей сестре Морин, что больше домой не вернется, и посоветовал ей тоже уехать подальше[1335]

. А брату Филиппу он написал: «Как ты знаешь, мне глубоко начхать на семейные узы. Я убежден, что люди должны относиться друг к другу так, как они чувствуют. И я считаю нашу мать подлой, лицемерной, потворствующей своим низким желаниям, эгоистичной и жадной. Словом, она относится к худшим людям из всех, кого я когда-либо хорошо знал»[1336].