Женщины могут все

— Вы правы. Я не собирался форсировать события, но так получилось. Красивая женщина в белом халате, сад в лунном свете. Разве можно этому сопротивляться? Что ж, зато вам будет над чем подумать.

— Да, пожалуй… Но мне пора.

— Вы не пообедаете со мной? — Дэвид поднес ее руку к губам (казалось, момент для этого был самый подходящий), ощутил слабый аромат и испытал удовлетворение, когда рука Пилар слегка дрогнула. — В ближайшее время?

— Не знаю. — Она отняла руку и почувствовала себя юной и наивной глупышкой. — Я… Спокойной ночи.

Пилар торопливо пошла по тропинке. Добравшись до лестницы, она едва перевела дух. Под ложечкой сосало, сердце сжималось. Она так давно не испытывала ничего подобного, что окончательно смутилась.

Но по крайней мере она больше не злилась. А отчаяние и тоска развеялись без следа.

Когда Джереми Деморне подошел к телефону, в Нью-Йорке была полночь. Человек на другом конце провода был для него всего лишь средством. Средством, к которому прибегают в случае необходимости.

— Все готово. Готово для следующего шага.

— Отлично. — Джереми улыбнулся и налил себе бокал бренди. — Тебе понадобилось много времени, чтобы решиться.

— Мне есть что терять.

— И есть что приобретать. Джамбелли используют тебя и, если захотят, вышвырнут, не моргнув глазом. Ты знаешь это не хуже меня.

— Моему посту ничто не грозит. Реорганизация его не коснулась.

— Пока что. Едва ли этот звонок состоялся бы, если бы тебя не припекло.

— Усталость, только и всего. Усталость от того, что моих Усилий никто не замечает. Не хочу, чтобы мою работу оценивали люди со стороны.

— Естественно. Софии Джамбелли и Тайлеру Макмиллану было от рождения суждено идти по стопам предков, и они займут свои посты независимо от собственных заслуг. А теперь к ним присоединился Дэвид Каттер. Неглупый малый. В «Ла Кер» жалеют, что он ушел. Он будет пристально наблюдать за всеми направлениями деятельности компании. И может заметить некоторые… расхождения.

— Я буду соблюдать осторожность.

— Одной осторожности мало. Что ты собираешься выложить на стол? Того, о чем мы договорились заранее, недостаточно.

— Столетие. Если сложности начались уже во время слияния, в следующем году они усилятся, и это разъест фундамент компании. Я могу кое-что сделать.

— Например, отравить старика?

— Это был несчастный случай!

Страх, прозвучавший в голосе собеседника, заставил Джерри улыбнуться. Все шло так, как было задумано.

— Ты называешь это несчастным случаем?

— Это была твоя идея! Ты говорил, что он только заболеет!

— О, у меня множество идей. — Джерри лениво рассматривал ногти. «Ла Кер» платил ему за идеи, причем куда менее радикальные, потому что его звали Деморне. — Исполнение было за тобой. И оказалось никуда не годным.

— Откуда мне было знать, что у него больное сердце?

— Я уже говорил, одной осторожности мало. Если следовало кого-то убить, то надо было начать с самой старухи. Не будь ее, они не сумели бы так быстро заделать просверленные нами дыры в плотине.

— Я не убийца.

— Позволю себе не согласиться. — «Именно убийца, — подумал Джерри. — И именно поэтому сделаешь все, что от тебя требуется». — Думаю, что анонимный звонок в итальянскую полицию заставит ее эксгумировать труп Баптисты и тщательно исследовать его… Убийство старика — твоих рук дело, — после продолжительной паузы сказал Джерри. — Если желаешь сохранить свою шкуру, то сделаешь все, что необходимо. Хочешь, чтобы я продолжал оказывать тебе помощь и финансовую поддержку? Тогда докажи свою полезность. Можешь начать собирать для меня копии юридических документов, контрактов, планов рекламной кампании. Меня интересует каждый их шаг. Полевые дневники виноградарей. В Венеции и Напе.

— Это будет рискованно. И потребует времени.

— Тебе платят за риск. И за время. — Он был человеком терпеливым, богатым и мог позволить себе и то и другое. Если удастся уничтожить Джамбелли, затраты себя окупят.

— Мне нужны деньги. Я не смогу получить то, что тебе нужно, без…

— Дай мне то, чем я сумею воспользоваться. Тогда я вышлю тебе деньги. Наложенный платеж, радость моя. Вот как это называется.

— Виноградные гроздья. Великое дело… — мрачно бросил Тео.

— Действительно, великое, — подтвердил Дэвид. — В ближайшем будущем они станут твоими гамбургерами и чипсами.

— А машиной они станут?

Дэвид посмотрел в зеркало заднего вида.

— Не сглазь, старина.

— Папа, в Нигдеграде нельзя жить без колес.

— Можешь отправиться на ближайшую стоянку подержанных машин, как только я испущу свой последний вздох.

Три месяца… да нет, три недели назад этого замечания хватило бы, чтобы сын застегнулся на все пуговицы или ответил дерзостью. То, что Тео только хмыкнул в ответ, широко раскрыл глаза и откинулся на спинку заднего сиденья, согрело отцовское сердце.

— Жаль, что я не отдал вас обоих на курсы хороших манер, — рассеянно сказал Дэвид, поворачивая к винодельне Макмилланов.