Женщины, о которых думаю ночами

Ох уж эти правила приличия! Для европейки XIX века приличие и забота о репутации имели первостепенное значение. Вторым по важности условием было справляться со своими обязанностями, а их хватало с лихвой, коль скоро у женщины имелся супруг, отец или брат. Ей вменялась в обязанность забота о доме и хлопоты по хозяйству, воспитание детей и уход за больными. В случае если она оказывалась не замужем, на ее плечи могли взвалить даже очень дальних родственников. И если ничего подобного не было, скажем, родители женщины умерли или она осталась старой девой, ей все равно приходилось тщательно продумывать саму возможность реализации собственных устремлений. В той степени, насколько она была способна в силу присущего ей чувства вины.

Мне кажется, что этот сложный набор обязанностей и комплексов вины до сих пор никуда не делся из женского сознания. Мне не пришлось воспитывать детей и пока еще ухаживать за родителями, и при этом мне кажется, что всю жизнь до сего момента я руководствовалась неписаными правилами, действуя сообразно «циркуляру» внутреннего послушания и пунктуальности. Я прилежно училась, работала по профессии, стремилась только вперед почти пятнадцать лет, и все это я делала с удовольствием! А потом появилось разочарование. И что, это все? Разве в моей жизни не будет ничего нового? Полагаю, оказавшись в подобной ситуации, многие из моих друзей обзавелись семьями. Мне стало казаться, что я достаточно долго занимаюсь тем, что должно, что я достаточно долго являюсь прилежной, приличной, послушной и разумной. А я не хочу более быть разумной! (Изабелла, Ида и Мэри, узнаете это чувство?!) И поскольку я не могла быть разумной, я – благо есть такая возможность – взяла себе отпуск на несколько месяцев. И уже не вернулась на прежнюю работу. Я решила, что буду писать и путешествовать: придумала сама себе специальность «пишущая путешественница-исследовательница» (какая жуть!), что позволило бы мне заниматься исследованиями, путешествовать и писать столь много, сколько позволят душа и тощий банковский счет. (Ладно, в буквальном смысле стать путешественником и исследователем уже невозможно, ибо все уголки земного шара пройдены вдоль и поперек, но я это дело рассматриваю в качестве некой духовной позиции, как свою персональную миссию, как попытку женщины бальзаковского возраста расширить пределы собственной жизни.) В итоге я продала квартиру, купив вдвое меньшую, избавилась от лишних вещей и расходов, начала подавать на гранты и планировать поездки.

Не спорю, ощущение вины по этому поводу есть. Когда знакомые спрашивают о делах, я завожу волынку про отрицательные стороны жизни: трудно жить, все в подвешенном состоянии от проекта к проекту, вечное чемоданное настроение. И в такие моменты кажется, что для свободы реализации собственных устремлений у меня напрочь отсутствуют основания. Да и как могло быть иначе!

И в XIX веке все было точь-в-точь так же. Едва женщина принимала решение отправиться в поездку, таковую надлежало узаконить принятым в обществе официальным способом. Просто интерес к путешествиям не брался в расчет, поскольку женщине не подобало обнаруживать свое любопытство. Так что, купив билеты в Киото и Флоренцию, я начала с чувством некоторой озадаченности изучать составленный мною же Женский Список Приемлемых Причин для Путешествия.

1. Работа супруга

(разумеется, приемлемая причина номер один, потому что исполненная духа ответственности супруга последует за своим благоверным даже в самые глухие уголки мира).

2. Здоровье (на самом деле вполне сносное).

3. Миссионерская деятельность и паломничество (вне всякого сомнения).

4. Пейзажная живопись

(и натюрморты, с цветами и насекомыми в том числе).

5. Собирание гербария и…

6. Научная деятельность. (Если допустить, что особа женского пола в принципе на такое способна. Разве интерес женщины к географии или естественным наукам не является чем-то ничтожным, смехотворным и как минимум неестественным? И как тогда женщина будет справляться со своими прямыми обязанностями – тем же шитьем, например?)

На этой стадии надежда уже покидает меня, но спасает седьмой пункт.

7. Сбор материала для написания книги и для просвещения читателей.

Просвещение читателей! Именно за эту соломинку ухватились когда-то Изабелла, Ида и Мэри. К тому же записки путешественника в те времена были весьма доходным делом (sic!), так что книга и последовавший за ней цикл писательских лекций и встреч позволяли заработать средства на дальнейшие поездки.