Женщины викторианской Англии: от идеала до порока

Хотя замужество считалось идеалом для любой женщины, многие англичанки могли лишь мечтать о матримониальных радостях. Потому хотя бы, что было их слишком много. Согласно переписи населения 1851 года, женщин в Великобритании насчитывалось на полмиллиона больше, чем мужчин. Куда же их девать?

Например, в колонии. Поначалу к «экспорту женщин оптом» относились негативно, но к середине XIX века эта идея более-менее прижилась. В 1850-х женщины платили 22 фунта за билет в Австралию, где рассчитывали обзавестись семейством, а в 1862 году было основано Общество эмиграции женщин из среднего класса, помогавшее честным девушкам уехать в Канаду, Австралию или Новую Зеландию. Подобные организации обеспечивали эмигранток жильем и помогали им устроиться на работу в незнакомой стране. Новые горизонты манили незамужних и независимых англичанок: в 1845 году в Новую Зеландию переехала Мэри Тейлор, школьная подруга Шарлотты Бронте. Быстро обжившись в южных широтах, Мэри скупала земли и открыла собственный магазин, но в 1860-м, через пять лет после смерти Шарлотты, вернулась в Англию. Замуж она так и не вышла.

Своенравные особы сознательно отказывались от замужества: вне брака у женщины оставалось больше свободы, она могла распоряжаться своим имуществом и заработками. Среди великих «старых дев» можно упомянуть и Джейн Остен, и Эмили Бронте, и Флоренс Найтингейл. В 1844 году Энн Ришелье Лэм писала: «Незамужняя особа является кем-то, а замужняя уже никем. Первая сияет собственным светом, вторая же лишь отражает сияние своего супруга, в котором, согласно закону и общественному мнению, она растворяется полностью».

В тон ей отзывалась и суфражистка Фрэнсис Пауэр Кобб: «В 1861 году старая девая — это весьма жизнерадостная особа, не обремененная мужем и детьми. Она то посещает родню в загородных домах, то проводит месяц в городе, то отдыхает на Женевском озере, то взбирается на Везувий или пирамиды. Прекраснее всего то, что она обрела не только свободу передвижения, но и возможность заниматься тем, что ей более всего по душе».

Чтобы вписаться в эту радужную картину, женщина должна была обладать хоть каким-то источником дохода. Небогатые старые девы влачили унылое существование: им оставалось или выбирать одну из малочисленных профессий, доступных женщинам, или посвящать свою жизнь заботе о более удачливой родне. Незамужние тетушки хлопотали по хозяйству и воспитывали племянников, выхаживали больных, скрашивали старость родителям. В английской литературе сохранилось немало имен незамужних сестер, ставших секретарями и критиками, а иногда и соавторами своих талантливых братьев: это и Дороти Вордсворт, и душевнобольная Мэри Лэм (хотя Мэри зарезала мать, это не помешало ей оставаться нежнейшей сестрой эссеисту Чарльзу Лэму). Очень строга к сестре была Сара Стикни Эллис, грозный страж викторианской морали. Чтобы называться любящей сестрой, недостаточно обнимать брата или разговаривать с ним о литературе — этим ограничиваются лишь бездельницы. «Ни одна здоровая женщина, будучи в состоянии готовить, не должна позволять своему брату хлопотать на кухне в любое время дня. Каждая женщина обязательно должна заботиться о белье своего брата, чинить ему перчатки и чулки, которым требуется штопка, приводить гостиную в порядок к его возвращению, приготовить ему место, чтобы присесть, еще до того, как он об этом попросит, и с заботливой улыбкой предлагать ему подкрепиться».