Женская гордость

— Нет, я думаю, ей надо обо всем рассказать, — наконец заговорил Джеймс. — Она не такая слабая, как мы с тобой привыкли думать. Она выдержит.

— Нет, я боюсь, — возразила дочь Эми. — Это разобьет ее сердце!

— Это случится, если ты скроешь от нее свое положение, — твердо сказал Джеймс. — Эми любит тебя, она все поймет. И у нее есть я… Пойдем и расскажем ей обо всем прямо сейчас. — Джеймс был настроен решительно: он схватил Клею за руку и попытался силой поднять ее со скамейки. — Пойдем вместе и скажем ей. Эми выдержит — к тому же мы скажем ей это таким образом, что у нее не будет выбора.

— Интересно, как это? — насмешливо переспросила Клея. — Например: «Ты знаешь, дорогая мамочка, это, конечно, очень смешно, но сейчас мы преподнесем тебе сюрприз…»

— Что ж, очень неплохо и так, — сказал Джеймс, ведя упирающуюся падчерицу к дому.

— Джеймс!.. — Клея пыталась отговорить его, но все было бесполезно. Когда они вошли в кухню, Эми находилась уже там, само воплощение материнской нежности.

Она улыбнулась им обоим.

— О чем это вы с таким интересом разговаривали там на скамейке? Я думала, вы приросли к ней, так вас долго не было!

Джеймс подошел к жене, нежно поцеловал ее в щеку, затем взял за руку и усадил за стол. Жестом он пригласил сесть и Клею, сам уселся напротив них и, перегнувшись через стол, взял обе руки Эми в свои.

— Мне кажется, дорогая Эми, что, увлекшись своими новостями, мы не дали возможности Клее рассказать о своей новости — а она у нее тоже очень необычная.

Эми слушала Джеймса с широко раскрытыми глазами и с большим любопытством, затем она посмотрела на смущенную дочь.

— Но что это может быть, Клея? — спросила она, а затем у нее вырвался радостный вздох. — А ты случайно не выходишь замуж за этого милого мистера Лэтхема?

О, боже!

— Эми, дорогая. — Джеймс терпеливо подождал, пока внимание жены переключилось на него. — Ты не совсем правильно поняла нас. Клея не собирается выходить замуж за Макса Лэтхема, но она собирается сделать то, что делают женщины, когда любят мужчину. — Побледневшая Клея слушала его с ужасом. — У нее будет от него ребенок.

6

В понедельник вечером, когда Джеймс отвозил Клею домой, она почти успокоилась.

— Мы, наверно, порядком надоели тебе со своими уговорами, — Джеймс нарушил приятную, дружескую тишину, которой оба они наслаждались в роскошном «роллс-ройсе», — но хочу тебе еще раз сказать, что мы были бы очень рады, если бы ты пожила с нами.

— Да, знаю. И я очень благодарна вам за приглашение, — ответила она совершенно искренне. — Но мне не хотелось бы ловить вас на слове.

По правде говоря, предложение это было весьма заманчивым. Всю субботу и воскресенье Эми и Джеймс только и делали, что баловали ее — всеми возможными и невозможными способами старались выразить ей свою любовь и сочувствие. Но Клея не хотела злоупотреблять их добротой. Это было бы несправедливо, считала она, — и по отношению к ним, и, в конечном итоге, по отношению к ней самой.

— Почему? Из-за меня? — тихо спросил Джеймс. — Если бы был жив твой отец, ты, наверно, уступила бы просьбам матери?

— Нет-нет, ты совершенно неправильно меня понял, — ответила она очень серьезно. — Просто я твердо решила справиться со всем этим сама — по многим причинам. И между прочим, одна из них — это то, что ведь вы с мамой поженились совсем недавно, и, как бы вы ни любили друг друга, вам нужно еще привыкать жить вместе. Я ни за что не стану и не хочу нарушать ваш покой — вы его заслужили… Честно говоря, не знаю, переехала бы я к маме, если бы папа был жив… Думаю, что нет. Я теперь самостоятельная… и снова жить с мамой мне будет тяжело.

— Ясно. Ты боишься, что она будет слишком сильно тебя опекать, — сказал Джеймс и улыбнулся лукаво и понимающе. — Я… тоже хорошо вижу недостатки Эми. Своих близких она заворачивает в любовь, как в вату. Она и меня старается укутать, но я-то не возражаю, мне это даже приятно, а вот тебе станет душно, я думаю.

— Все равно я очень ее люблю, — не могла не сказать тогда Клея, подивившись в душе, как правильно Джеймс судил об Эми.

— Но удобнее любить издалека, — сухо добавил Джеймс, но тут они оба добродушно рассмеялись, — ведь ни он, ни она не имели в виду ничего худого по отношению к маленькой, хрупкой Эми. — Ну, а что с Максом? — осторожно спросил Джеймс.

Она пожала плечами. — Я скажу ему о ребенке при первой возможности. — Так они уговорились вчера с матерью. — Знаешь, мне стыдно, но папины деньги решили самую для меня тяжелую проблему.

— Ну, в этом и я бы тебе помог, будь уверена! — неожиданно резко сказал Джеймс. Конечно, ведь он был богат! Джеймс Лэверн никогда не имел недостатка в деньгах.