Женская месть

— Это было небольшое недоразумение. Я эту ошибку исправлю очень скоро. И все встанет на свои места. Алексей уже на следующей неделе станет курсантом военного училища. После учебы поедет на службу. Естественно, вместе с ним жить не будем. Пусть свое будущее строит сам. А Наталья будет жить здесь, со мной. Скоро пойдет на работу. Очень приличное место ей нашлось. Она довольна всеми условиями, какие ей предложены.

— Зато я недоволен! Выходит, что моя дочка клюнула на старика, вышла замуж не за человека, а за условия. Продалась, как путана, потеряла всякую совесть и опозорила нашу семью! — не выдержал я тогда.

— Я слышал о вас от Натальи, как об очень умном человеке с логическим мышлением. Почему сейчас рассуждаете как пещерный примат? Не хотите ли убедить в том, что ваша дочь была бы счастлива с моим оболтусом, какой и понятия не имеет о том, как зарабатывается хлеб. У него нет ничего в руках, ни специальности, ни профессии, никакого дела. Он банальный бездарь и отморозок. Выйти за него замуж, это обречь себя на нужду и голод. Он сама никчемность. Только военное училище сможет слепить из него человека. Да и то гарантий нет. С ним Наталье пришлось бы хлебнуть горюшка. Мне было бы жаль девчонку, и я не дал своему отморозку погубить ее.

— Зато сам решил погубить ее молодость! — ответил ему.

— Я рассказал Наташе обо всем честно. В отличие от вас, она внимательно выслушала меня и дала согласие.

— Жить у вас в содержанках?

— На ее место многие согласились бы без уговоров, и родители были бы счастливы!

— Так вот и найдите себе любую из них!

— Мне нужна любимая, а не любая! Я не пользуюсь услугами панели. И Наталья согласилась стать моею женой, а не содержанкой. Я не позволял вам оскорблять в своей квартире себя и Наталью. Мы этого не заслужили. Если вы меряете всех по себе, то не говорите о том вслух. Это неприлично. Не зная меня, не имеете права делать скоропалительные выводы. Поспешность сестра многих бед. Я хочу вас предостеречь от них.

— Николай Иванович! Хочу задать вам банальный вопрос. Что вы будете делать лет эдак через пятнадцать, когда мужские силы окончательно покинут, а моей дочери еще не исполнится и сорока лет. Она будет женщина, а вы дряхлый старик. Вы думаете об этой перспективе?

— Никто из нас не может просчитать заранее свое будущее. Одни в детском возрасте уходят, другие в глубокой старости. Нас у отца было пятеро сыновей. Никого кроме меня не осталось. Я и отец! Так вот он не только жив, хотя ему вот-вот девять десятков исполнится, а еще и с женщиной живет. Не просто спит в одной постели, а натуральным мужчиной ложится к ней, шестой по счету. Думаю, что с Натальей я буду мужчиной долго. Пусть это вас не волнует.

— Крутой крендель! — удивился Захар.

— Когда спросил его, как собираетесь жить, выйдя в отставку, он нахально рассмеялся и сказал мне, будто плюнул в лицо:

— Не беспокойтесь. В помощи вам не откажем, это я гарантирую. Знаю, Наталья у вас одна, больше никто не поддержит. Мы решили, не бросим вас.

— Короче, высмеял! — взъелся Захар.

— Ну да! Вставил финт.

— Так на чем порешил с им?

— Достал мой зять бутылку армянского коньяка, стукнул в ладоши, домработница ввезла в зал столик. На нем всякая закусь. Николай Иванович позвал Наташку. Она вышла из спальни вся разнаряженная и сразу к этому козлу прильнула. Мне лишь головой кивнула слегка, будто я лишь случайный знакомый иль сосед по площадке. Вот почему дочери — чужие дети, — нахмурился Женька и продолжил:

— Потом позвали младшего дурака! — расхохотался человек.

— Это кого? — не понял Захарий.

— Ну, кого! Конечно, Леху! Не смешно было смотреть на него. Ну, полнейший ублюдок и ничтожество! Куда ему, сопливому рахиту в мужья? Ему сначала в мужики бы выбиться, придурку. Не понимаю, за что его могла полюбить Наташка. Но, увидев Леху, отвернулась.

— Так быстро не отвыкают! — не поверил Захар.

— Тут не один день, уже неделя прошла, — уточнил Женька.

— Ну, и что дальше? — поинтересовался Захар.

— А ништяк! Выпили за новобрачных! И те военные! Все вместе! Даже тот сопляк с нами.

— И Наташка?

— Она тоже. Но только пригубила. Я ей дома не давал коньяк. Только шампанское. Но, небось, эти чины слабое не употребляют. Что им вино? Вот коньяк — другое дело. Никто не отказался. Когда по второй выпили, и на душе потеплело, познакомились, забазарили. Оказалось, все большие люди! Все нужные и полезные. Во многом помочь могут и уже пообещали поддержку со всех сторон.

— Как же ты его, старого, звать нонче будешь, сыном неможно, он старей тебя. Миколкой, чин не позволяет, — задумался Захар после второй рюмки водки.

— Колей звать стану. Так и договорились с ним на прощанье. А что теперь делать? Придется свыкаться со старым отморозком, я и сам таким стал. Только Ирку жалко, не может смириться! Целыми днями воет…

— Чего уж теперь заходиться, сердце себе рвать, нынче энтим не подможешь!