Женские истории. Книга 2

Посыпались шутки, анекдоты. Развеселились. Представили Алю с подойником. И даже верхом на свинье. Хохотали до слёз. Где Аля, а где подойник и свинья. Хохотали-хохотали, уже и коньяк закончился. За окном стемнело. Захар не звонил. Он понимал, что Аля выпустит пар, поплачет в жилетку сестре и согласится с ним. Ведь так правильно же?! «Да прилепится жена к мужу своему» …

Захар нисколько не сомневался, что Аля «прилепилась» навсегда. Нисколько. Он никогда не думал о жене, как об отдельной единице. Он знал только «мы». Так его родители жили, родители его родителей. Ему в голову не приходило, что Аля «из другой песочницы», что она совсем не «крышечка к его горшочку». Размеры разные. То ли крышечка мала, то ли горшочек велик.

«Да образуется всё, привыкнет».

Аля осталась ночевать у Люси. Захар и не ждал её. Утром очень рано она помчалась домой, чтобы переодеться и поехать на работу. Когда она вошла в квартиру, мужа уже не было. Она стояла посреди комнаты и печально обводила взглядом квартиру. Так уютно, так красиво, всё придумано и сделано ею самой. Вздохнув, отправилась на работу.

В трамвае смотрела в окно, как будто всё старалась запомнить, будто прощалась с городом. «А, может, он передумает?».

Но он не передумал. О том, чтобы маму перевезти в город, не было ни мысли, ни речи. Мама приросла и проросла в этой деревне. Она думать о городе не могла. Это не только не обсуждалось, но и не могло даже обсуждаться.

***

Они переехали. Алина спокойная жизнь закончилась. Верней сказать, жизнь вообще закончилась. Глаза потухли, улыбка исчезла с лица. Её раздражало всё: петухи по утрам, бесконечные чугунки и ухваты. «Косорукая» – сказала однажды свекровь, когда она перевернула на пол чугунок с какой-то «запаркой». Аля переживала страшно. Хотя и виду не показывала.

В один из нечастых приездов в город Аля пожаловалась сестре на недомогание, сестра сразу насторожилась и поняла, в чём дело. Они с Люсей купили тест на беременность… Выяснилось, что Аля ждёт первенца. Она была очень счастлива в этом ожидании… Её освободили от некоторых работ. Но она продолжала учиться деревенской жизни, но не так остервенело, как раньше. Трудно для Али было абсолютно всё. Нельзя выделить отдельно что-то. Просто одним словом – всё. То её петух заклевал, то корова забодала, то свинья укусила. Даже кошка её невзлюбила и всегда занимала Алино место на кровати, как будто выживая её из дома. А ещё эта тварь таскала мышей и клала их Але в тапки. Надо было без конца что-то замешивать, запаривать. А как она не сразу научилась растапливать печь…

Однажды муж с матерью повезли мясо в город, и ей пришлось остаться на хозяйстве одной. Мучилась с печкой долго. Заворачивала поленья в газеты, но они не хотели разгораться. В результате залезла на холодную печку, закуталась в тулуп и всю ночь не спала, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Можно представить выражение лица свекрови, когда они вернулись из города. В глазах свекрови она видела только усмешку и осуждение. «Белоручка». А руки уже и потрескались давно, и крем не помогал. И волосы не видели рук мастера давно. Встанет утром, как скрепит резинкой хвостик, так и до следующего утра. Тушь, помада… Она и не помнила, где они лежат.

И только за месяц до родов ей разрешили поехать «домой» к Люсе. Тут уж она отдохнула, понежилась, превратилась в прежнюю Алю-дочку: холёную, красивую, ну, немножко толстенькую. Люся её просто залюбила. Весь месяц они с Люсей носились по магазинам и салонам. Але совсем не мешал живот. Она была, наконец, по-настоящему счастлива.

Аля родила двойню. Девчонок. Люся с мужем взяли отпуск, и кружились втроём, как заведённые. Но через месяц Захар приехал и забрал свои сокровища.

Свекровь огорчилась, что родились «не фермеры». Началось такое сложное время для Али. Помощи ждать было неоткуда. Она, как говорят, «света белого не видела». Конечно, и до неё рожали двойню, и после неё… Но… может быть, другим хоть кто-то чем-то помогал. А здесь нет. И не потому, что не хотели, а потому, что от хозяйства оторваться не могли.

Так и жили. И всегда свекровь была недовольна. Люся приезжала редко, её здесь не жаловали, но за подарки терпели. Она же никого не оставляла без внимания. Свекровь щеголяла по деревне в обновках.

Когда девчонкам исполнилось по три года, Аля, наконец, выспалась. Захар тут же предложил родить мальчика. От неожиданности Аля заорала «Нееет!». Захар уставился на неё, не понимая. Обиделся и ушёл. Дальше она пресекала все разговоры на эту тему.