Женские лица русской разведки

Некоторые считают, что равные права при поступлении на службу в полицию женщины получили от Временного правительства после известных событий конца февраля — начала марта 1917 года. Однако это ошибочное утверждение. На самом деле ещё 7 октября 1916 года Совет министров Российской империи предложил проект «Об усилении полиции в 50 губерниях Империи и об улучшении служебного и материального положения полицейских чинов»[3], который был Высочайше утверждён императором Николаем II. Статьями 34–37 этого документа были установлены порядок, условия и права женщин, определявшие возможность их поступления в полицию на должности до VIII класса с правами государственной службы или по вольному найму. Иными словами, женщина не могла получить чин выше, чем коллежский асессор, приравненный по Табели о рангах военному чину капитана армейской пехоты. При этом нельзя было также поступить на должность чиновника, заведующего регистрацией преступников в сыскных отделениях.

От кандидаток на должности требовался образовательный ценз: окончание полного курса женской гимназии, епархиального училища, института благородных девиц или имевших свидетельство на звание домашней учительницы.

Женщины, служившие в полиции, имели равные служебные права и преимущества, кроме производства в чины выше установленных пределов, а также они не представлялись к награждению орденами. При этом женщины в полиции исполняли в полном объёме служебные обязанности и несли ответственность наравне с полицейскими-мужчинами. Они также приобретали пенсионные права по установленной законом выслуге лет, независимо от пенсионных выплат за службу мужей.

Надо отметить, что негласный приём женщин на оперативную службу в охранные отделения Российской империи был, скорее всего, вынужденной мерой. Такое решение было продиктовано тем, что внутри страны и за рубежом активно создавались революционные кружки различного толка, формировались политические партии и движения, в политических программах которых были чётко сформулированы цели и задачи борьбы с самодержавным строем в России. Некоторые партии имели в своем составе боевые организации, нацеленные на индивидуальный террор против царя, представителей императорской семьи и царских чиновников.

Среди членов партий и движений было немало девиц и молодых женщин из разных слоёв российского общества, примкнувших к экстремистским политическим течениям и их террористическим организациям. Для противодействия антигосударственной деятельности и проникновения внутрь противоправных политических партий и других сообществ всё чаще на оперативной работе требовались женщины.

Женщины в рядах внутренней агентуры

В ряде случаев женщины выполняли функции содержательниц конспиративных квартир. Чтобы занять достойное положение среди филеров и агентов, необходимо было заручиться полным доверием со стороны руководителя охранного отделения. Известный разоблачитель секретных агентов охранки Л.П. Меньщиков[4] в своей книге «Охрана и революция» сообщал о судьбе одной из таких женщин, бывшей на тайной службе в Московском охранном отделении. Речь идёт о костромской мещанке П.И. Ивановой, содержавшей одну из московских конспиративных квартир. Бывшая слушательница акушерских курсов легко поменяла свою профессию и успешно освоила все секреты политического сыска. Притом настолько, что в дальнейшем активно участвовала в обучении молодых филеров, чем заслужила ещё одно негласное имя — «Няня». У руководства охранки она пользовалась абсолютным доверием, о чём писал её бывший начальник С.В. Зубатов, в период с 1896 по 1902 год начальник Московского охранного отделения. Секретной сотруднице «Няне» Зубатов доверял безгранично. Об этом он сообщал в прошении о назначении ей пенсии за долгосрочное и беспорочное служение в охранном отделении, отправленном им одному из прежних руководителей МВД империи. Бывший главный московский мастер политического сыска писал: «…все, что было только самого лучшего и интимного по моей секретной агентуре, все было сосредоточено у нее, как в месте, безусловно гарантированном от провала»[5]. Долгое время её конспиративная квартира была центром встреч только руководства охранки с самыми ценными агентами. Никто из других сотрудников Московского охранного отделения не имел права там появляться.

Надо отметить, что Зубатов просил о весьма скромной пенсии для секретного сотрудника П.И. Ивановой. За беспрерывную и опасную 25-летнюю службу испрашивалась пенсия в размере 25 рублей в месяц. Всё время своей тайной службы она прожила по нелегальному паспорту с чужой фамилией. В интересах секретности она не нанимала даже прислугу и всё по хозяйству делала сама. Из дома практически не выходила. Лишь за продуктами и самым необходимым отправлялась в нелюдное время в ближние магазины и лавки.