Женские слёзы: двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник)

Последние ее слова, сказанные вчера вечером, целый день не выходили у меня из головы. «Да, мне повезло в жизни, – думал я, – как это я умудрился так пристроиться в жизни? Бог дает возможность трудиться с удовольствием, дом построил хороший, дети у нас прекрасные, бабушки с ними на каникулах о нас даже не вспоминают. С женой у нас, слава Богу, тоже все хорошо. Чего еще желать в жизни?»

– Ну, милый, – прервала мои сладкие рассуждения жена, – ты готов?

– К чему?

– Ты ради меня должен быть готов всегда ко всему!

– Ну, да, так оно и есть! Но ты ведь что-то конкретное имела ввиду?

– Да! Значит так, сейчас я тебя приглашаю на легкий перекус, который включает себя коктейль из морепродуктов и канапе под хорошее вино, а затем мы идем с тобой на прощальный творческий вечер одной незнаменитой и никем не понятой дебютантки в детективном жанре, некой мадам Карлы.

– Извините, я правильно понял, мадам Карла?

– Да? (!)

– Это не внучка знаменитого папы Карло?

– Ты правильно понял, дорогой, нежный коктейль из морепродуктов с вином и канапе с ветчиной, гулять так гулять, а после творческого вечера за круглым столом будет подан ужин с крепкими напитками для осуществления твоей вчерашней мечты, ну и моей тоже! Вперед, месье, вас дама ждет, и может не дождаться!

Глава тринадцатая

Генерал сидел в своем кабинете и слушал доклад Григорьева о недавно закончившемся суде. Попутно он разглядывал листки решения суда и приговор.

– Говоришь, все прошло как по маслу?

– Так точно, товарищ генерал.

– А как Зарубина?

– Так ее же не было! Она дала расписку, что суд может заседать без нее.

– Григорьев, ты когда научишься правильно называть вещи своими именами?

– Виноват! Суд проходил без присутствия обвиняемой, так как согласно ее заявления, она против этого не возражала. Суд счел возможным удовлетворить просьбу Зарубиной, так как подозреваемая лежит на сохранении в городском роддоме номер пять, находясь на седьмом месяце беременности.

– Понятно! Свободен! Хотя, подожди.

Генерал Волков был офицером старой закалки и не мог просто так поставить точку в этом деле. Уважение к бывшей коллеге, у которой убили мужа, да и при всем при этом ее обаяние не давали ему покоя. Он все-таки решил ехать к ней. Не имея привычки откладывать все в «долгий ящик», он тут же ей позвонил:

– Аида, здравствуй!

– Здравствуйте, товарищ генерал!

– Я хочу к тебе сейчас приехать, ты как?

– Приезжайте, я буду рада. Я уже давно вас жду.

– Хорошо, через полчаса буду, до встречи.

– Григорьев, согласуй там все в больнице, проверь и там жди, я скоро буду. Да, и скажи, чтобы машина была готова. Выполняй!

Она почти не изменилась, во всяком случае, генерал с первого взгляда ничего не заметил, кроме живота, конечно.

– Здравствуй, Лидия Васильевна! – он преподнес ей букет.

– Здравствуйте, Валентин Викторович! Присаживайтесь! Как здоровье?

– Да ничего, подлечился немного. Да ты слышала, наверно.

– Да, слышала. После той поездки в министерство вы на три месяца выбыли из строя.

– Ну, совсем не выбыл, меня держали в курсе дела, но в больницах и санаториях пришлось поваляться, до сих пор кости болят от постельного режима. Да, собственно, кому я рассказываю. Ты ведь тоже уже больше полгода на воле не была?

– Да, сначала обследования, потом экспертизы, потом лечение, а потом, сами видите, жду пополнения.

– Что говорят?

– Мальчик! Все нормально, только уже годы, надо лежать на сохранении.

– Понятно! – он замолчал, не зная, как продолжить разговор.

– Товарищ генерал, только вы ведь не за этим ко мне приехали?

– Ну, почему, и за этим тоже. Я всегда к тебе относился с симпатией, Лида, так что все, что происходит в твоей жизни мне не безразлично.

– Спасибо, Валентин Викторович! Только вы не переживайте, я все поняла, так надо! Тем более два года условно – это ерунда, как раз в декрете и отсижу.

– Да, нам пришлось из органов тебя уволить, сама понимаешь.

– Понимаю, но мне оформили пособие, так что декретные я буду получать, если вы об этом.

– Это совсем не то, что ты должна была бы получать, но все-таки.

– Нормально все, справлюсь.

– Ты все-таки пойми, что оправдывать тебя нельзя было. Сергея оформили в состоянии аффекта, а тебя решили подвести под самооборону, но с превышением.

– Я уже сказала вам, товарищ генерал, что я все поняла и зла на вас не держу, тем более, что сама во всем виновата.

– Да, ну что ж, я, пожалуй, пойду. Если будут какие-то трудности – обращайся, буду рад помочь.

– Товарищ генерал, скажите, пожалуйста, а Стрелкова, наградили?

– За что?

– Как за что? Ведь это он один раскрутил все до конца и ценой своей смерти остановил дальнейшие убийства!

– Лида, я понимаю, что память об Игоре..

– Да причем тут память, – мне, если хотите, на них обоих плевать, просто никто из нас не думал, что он сможет подойти так близко к разгадке этих всех событий, – тут она остановилась, поняв, что сказала лишнее, затем улыбнулась и продолжила, – он достойный противник, я его лично бы наградила, пусть посмертно.

– Так погоди, – генерал выпучил глаза, – а теперь объясни, что значит «наплевать на них обоих» и «достойный противник»?