Женский день

«Развалилась семья! – с тоской подумалось ей. – Была – и нет. Маруськи нет, Никиты тоже. Маруськи нет физически, а Никиты… да тоже физически, считай. Хотя он лежит в соседней комнате. Остались мы с Дашкой. Две бедные, заброшенные девочки. Да и Дашка скоро слиняет. Наверняка. На черта ей эта похоронная обстановка, вечные претензии, скандалы, попреки, недовольства.

Уйдет, например, к подруге Инке – у той своя квартира, и она давно ее приглашает. Или закрутит роман и поселится с бой-френдом. Сейчас это модно – проверить друг друга на прочность. Так привыкают, что в ЗАГС идти не хотят. Зачем лишние хлопоты и лишние траты? А может, правы? Не будет разводов и всяких дележек имущества.

Только вот хочется увидеть родное дитя в свадебном платье с букетом цветов. Хочется накрыть стол, выпить шампанского и сказать тост. Мудрые слова мудрой женщины – берегите друг друга! Прощайте. Будьте терпимы к слабостям. Доверяйте друг другу. И еще – будьте жалостливы и милосердны. Брак ведь такая штука… Никак без терпения и милосердия. Вы нам поверьте! Просто так, на слово. Потому что у нас, извините, опыт. И не всегда положительный, кстати. Увы…

Хотя, нет, последнее говорить точно не нужно.

Дашка ела торопливо, громко причмокивая.

– Дашка! – поморщилась Женя. – Ну ты как свиненок!

Дашка махнула рукой.

– Да ну! Дай расслабиться, мам. Хотя бы дома.

Никита вышел из комнаты и заглянул в кухню. Молча кивнул дочери и вышел вон.

Дашка посмотрела на мать. Обе снова вздохнули.

Женя вымыла посуду и ушла к себе. Точнее, в семейную спальню. Где теперь она осталась одна. В целом – неплохо. Спокойно. И легче уснуть. Но…

На сердце такая тоска! И такая тревога. Она набрала Маруськин мобильный. Тишина. Десять звонков и – полная тишина! Какая дикая манера – не брать трубку. А потом она преспокойненько скажет, что просто не слышала. Не слышала, не видела пропущенные звонки. Была чем-то занята, не могла оторваться.

Что я сделала не так? Когда? Что упустила? Или – проклятые гены? И воспитание тут ни при чем? Гены, как тяжелый невод, тащат вниз – куда от них деться? И она совсем не виновата, ее девочка. Просто так на роду написано – быть такой. Да ладно! Бред. Какой «такой»? Что она, Женя, накручивает? Маруська не наркоманка, не пьяница, не воровка. Да, было однажды, но… С детьми ведь это бывает? Да, непослушная. Дерзкая, упрямая. Просто… другая. Другая и все! Совсем не такая, как Дашка. Да и не обязана она быть такой, какой хотят ее видеть другие. Но Женя была уверена – ее, мать, она любит. И любит сестру.

Как неожиданно все развалилось. Как быстро, незаметно, почти мгновенно! Вчера была семья, а сегодня вот нет! Ни семьи, ни любви. Ничего. Он в кабинете, у себя. Она – у себя. Их вместе теперь нет. Она свободна: к подружкам – пожалуйста! В кино – да иди. В отпуск – куда тебе нравится. Только одна, без меня. Мне это все просто неинтересно. С тобой, без тебя… И еще – пожалуйста! Оставь меня в покое. Это единственное, о чем я прошу. Неужели это так много?

Хотелось плакать. Очень хотелось. А слез не было. Выплакала. Думала тогда, четыре года назад – все прошло. Мы все это с тобой пережили. Прошли достойно, без предательства, без нытья, без заламывания рук. Не без сложностей, да. Не без потерь. Но прошли ведь! Тогда казалось, что теперь уже ничего не страшно. И будет даже лучше, чем раньше. Потому что через такое прошли. Через такой ад! А оказалось… Оказалось, что все сгорело в огне той беды.

И похоже, все безнадежно. Ничего не осталось. Где же справедливость? Впрочем, смешно о ней говорить, когда тебе сорок пять…

И с «ягодкой опять» тоже не получилось. И снова – увы! Женя видела, как стареет. Сначала – по чуть-чуть. Потом больше. Усталая и несчастливая тетка. Именно тетка! Вот в кого она превратилась.

Когда? Когда все начало рушиться? Может, еще тогда, когда Женя, наперекор ему, взяла Маруську? Не посчиталась с его мнением? Тогда начались его обиды? Может, тогда, когда начала издавать романы, а муж был тогда уже «сбитый летчик». Может быть, не простил ей успеха? Заработанных денег? Узнаваемости и народной любви? Или все это копилось, копилось и вот – вылилось. Вылилось во все это – в равнодушие, отчужденность, раздражение. А она – она ведь так старалась! Старалась его не обидеть – например гонорарами. Приносила все и клала на стол:

– Ну, как будем распределять? Отпуск, покупки, девчонкам? Может, машину? Ты же давно мечтал поменять!

А он сразу мрачнел и бросал:

– Ты хозяйка. Вот и распоряжайся. Кстати, хозяйка всего! – Тут у него появлялась недобрая кривая усмешка.

– Чего – всего? – удивилась в первый раз Женя. – В каком смысле?

– Да в самом прямом, – резко бросил Никита, – денег, решений – всего. Вот и разруливай. Сама! Я тут – никто. А машина мне, кстати, совсем не нужна. Ни старая, ни новая. Слышишь?