Женский взгляд на кремлевскую жизнь

Мне запомнились именно эти первые дни моей работы в Кремле, потому что они были наполнены каким-то всеобщим очень трогательным состоянием близости со всеми, кто день и ночь переживал за президента, боролся за его выздоровление. Общались мы без всяких церемоний: входили и выходили медицинские сестры; врачи Акчурин, Воробьев, Миронов в двух шагах от нас вели какие-то серьезные разговоры, а когда мы втроем — Наина Иосифовна, Таня и я — читали на следующий день, что получилось из интервью, к нам несколько раз приходили от президента и торопили нас: "Борис Николаевич хочет гулять и ждет”.

Помню, мы хихикали над вопросом о взаимоотношениях Татьяны и Анатолия Чубайса (тогда по Москве гуляли всевозможные слухи, мол, у них роман). Наина Иосифовна никак не могла поверить, что об этом говорят, и всему удивлялась. Кстати, она, пожалуй, самый искренний и непосредственный человек в семье, во всяком случае она гораздо чаще, чем все остальные говорила то, что думала. Татьяна же не позволяла матери в присутствии посторонних распространяться на столь задушевные темы и часто ее одергивала: "Мама, ну не надо об этом!"

А в тот раз мы думали: все же надо хоть что-то сказать по этому поводу, чтобы наконец отстали. Ответы у нас получались какими-то высокопарными и оттого смеху было еще больше. В конце концов мы решили, что если и дальше будем так серьезно к этому относиться, получится анекдот на тему "Как дружили Таня с Толей”. Если бы я не была журналисткой, наверно, верила бы подобной ерунде, но теперь на своем собственном опыте знаю: 80 процентов того, что о тебе говорят, придумывается из-за недостатка информации.

Обо мне, как оказалось, тоже сплетничали, пытаясь приписать мне несуществующий роман с Сергеем Ястржембским. Причем, что интересно, произошло это уже после моего увольнения из пресс-службы президента. Мои приятели журналисты на полном серьезе поведали мне, что ему теперь тяжело: пришлось уйти из семьи, от красавицы жены и двоих детей, и наша с Ястржембским свадьба состоится буквально на днях. Так что цену подобным слухам хорошо знаю.

Между прочим, тема слухов сама по себе очень интересна, и не только из-за их содержания. Неоднократно за последние несколько лет жалела, что я не мужчина, а женщина! У наших мужчин так мало элементарной культуры в смысле их взаимоотношений с женщинами, и в особенности деловыми, что мне, как человеку очень остро реагирующему на любую бестактность в свой адрес, это было тяжело вдвойне. Несколько раз я вынуждена была с самой что ни на есть "большевистской" прямотой одергивать весьма высокопоставленных особ, о чем ни минуты не жалею. Трудно, очень трудно быть женщиной, а женщиной-журналистом — подавно. Быть может, когда наши мужчины научатся вести себя прилично в присутствии хотя бы своих жен и подруг, что-то в нашем обществе изменится в лучшую сторону, и оно уже не будет таким агрессивным, как сегодня. Иногда мне кажется, что произойдет это лет через сто, не меньше.

Вообще, отношения женской половины семьи Ельциных с прессой, были, мягко говоря, сложными. Наина Иосифовна любила журналистов, но на расстоянии, поэтому на каждое интервью ее приходилось долго уговаривать. Татьяна же до сих пор прячется, хотя ей давно надо было бы рассказать какой-нибудь солидной газете о том, чем же в действительности занимается советник Бориса Ельцина по имиджу. Из-за всего этого непонимания у нас провалилось множество великолепных проектов: среди них — с журналом "Тайм” ("Один день с семьей российского президента"); книга, которая должна была выйти в Германии ("Русская кухня от Наины Ельциной"); фоторепортаж о Татьяне в журнале "Пари мач", и другие.

Парадокс, но, когда в каком-нибудь издании появлялась неудачная, на ее взгляд, фотография, Татьяна удивлялась, и спрашивала меня, как она туда попала. К сожалению, ответить я не всегда могла. Во-первых, часто это были фотографии уволенных личных фотографов президента, Соколова и Донского; во-вторых, просто пиратские снимки — ответственность за них несли издатели, но никак не пресс-служба президента. Я говорила Татьяне: давайте сделаем хорошие снимки, которые вас устраивают, разошлем в агентства — вот и решим этот вопрос раз и навсегда. Никто не будет охотиться за дочерью президента и ее детьми, выслеживая из-за угла! Но и эти мои аргументы не имели успеха.

Однако вернемся в ЦКБ: через несколько минут, в комнату заглянула Лена, старшая дочка Ельциных: "Папа уже очень ждет”. Я попрощалась, спустилась вниз — и почти натолкнулась на Бориса Николаевича (его тогда еще ни разу за время болезни не фотографировали официально, даже личный оператор): не дождавшись своих, он уже сидел на лавочке перед входом в отделение, в меховой шапке и теплой куртке. Рядом прогуливался, охраняя президента, руководитель СБП Толя Кузнецов, такой же большой и широкоплечий, как и сам Борис Николаевич. Я юркнула в машину и приехав домой рассказывала не без восторга всем знакомым, что видела президента очень близко, живым и здоровым.