Женский взгляд на кремлевскую жизнь

Был и еще один день, который я провела на Осенней улице в Крылатском, и тоже в квартире у старшей дочери президента — Елены. Я привезла Наине Иосифовне документ, переданный мне Сергеем Ястржембским. Речь шла о целой серии мероприятий для детей военнослужащих, погибших в горячих точках, в дни зимних школьных каникул. Под документами, включавшими программу форума, список организаций, оказывающих поддержку и обеспечивающих финансирование акции, стояли подписи президента, премьера, министра обороны и других первых лиц государства. Должны были приехать в Москву 1500 детей и более 500 матерей. Организаторы брали на себя их бесплатное размещение в гостинице, культурную программу и поездку на отдых за границу, чуть ли не на Канарские острова. Судя по бумагам, основное финансирование шло из госказны и некоего фонда "50-летие Победы”. Все бы ничего, если бы не одна фраза, поразившая Наину Ельцину: "Акция проводится под патронажем супруги президента РФ Н. И. Ельциной".

Ознакомившись с документами, Наина Иосифовна буквально взорвалась: "Как могли без моего согласия написать это?! Знаю я все эти фонды — их развелось великое множество, и не всегда понятно, чем они там занимаются!"

Ситуацию усугубляло еще и то (конечно, Наине Иосифовне я ничего не сказала), что за две недели до нашего разговора по информационным агентствам, со ссылкой на пресс-службу Министерства обороны, прошло сообщение, что Наина Ельцина дала согласие на участие в мероприятии и патронаж над ним.

Мы немедленно связались с Минобороны и в мягкой форме объяснили, что все, что касается президента и его супруги, — визиты, планы участия в тех или иных мероприятиях и тому подобное — делает достоянием гласности только пресс-служба президента, тем более, что и мы и Наина Иосифовна узнали о готовящемся мероприятии, как говорится, "из сообщений в прессе".

Об этом эпизоде я вспомнила не случайно. Супруга президента, как человек по складу характера непубличный, не очень любила подобные мероприятия, хотя ей как жене главы государства, приходилось принимать в них участие. Кроме того, Наина Иосифовна неплохо знала, как иногда все это устраивается: фонды, фирмы, используя в том числе и ее имя, получают банковские кредиты, при одном только упоминании, что акция одобрена женой президента. В роли свадебного генерала Наина Иосифовна не была никогда. Ее искренне хотели видеть и дети, и актеры, и военные и жены политиков.

"А кто это подписал?" — спросила она у меня. "Борис Николаевич, — робко ответила я, — а также Черномырдин, Лужков, Родионов и другие, кто так или иначе в связи с поручением президента задействован в этом".

Прежде чем принять решение, Наина Иосифовна сделала несколько звонков, пытаясь выяснить, нельзя ли как-то приостановить столь дорогостоящее мероприятие. "Кому это нужно! Надо сказать Черномырдину, пусть лучше эти деньги отправят туда, в регионы!. Может быть, у этих детей надеть нечего, чтобы приехать в Москву, им есть нечего, а мы потратим столько государственных денег ради нескольких дней. И зачем нужна эта поездка за границу? Откуда у государства такие деньги?!

Речь не о том, что жене президента не хотелось принимать участие в этой акции, ей было непонятно происхождение средств, на которые ее собирались проводить. Примерно в течение получаса Наина Иосифовна в моем присутствии говорила по телефону с разными людьми из правительства, выясняя подробности. В такие моменты она была очень эмоциональной — не такой, как обычно.

А у меня в голове теснились свои мысли: о команде президента, его помощниках и советниках, от которых зависит, какой документ попадет на стол Бориса Николаевича и в какой интерпретации: “нужный” кому-то или тот, что учитывает интересы значительного большинства. И еще о том, что жена президента могла бы быть хорошим чиновником, если бы захотела. Отменить мероприятие было уже нельзя. Аргументы организаторов, видимо частично успокоили Наину Иосифовну, но участия в этой акции она все же не приняла.

Слухи об огромном Татьянином влиянии на отца, которые сегодня превратились просто в констатацию факта, публикации о самой Наине Ельциной и ее внуках — все это тоже остро волновало жену президента. Ей казалось странным, что люди все больше интересуются их семьей, хотя на самом деле в этом не было ничего необычного.

Стараясь всегда была откровенной с ней, я считала своим долгом рассказывать, например, о чем судачили в журналистской среде: была уверена, что Наине Иосифовне это не просто интересно, но и полезно. Кроме того, многое из ее уст мог услышать и Президент, а значит, появлялась надежда на то, что информация придет к нему, минуя "посреднические" барьеры: и телевидение, и газеты, и все те источники, где она проходит через несколько десятков человек.

После одного из таких разговоров (теперь я жалею), Татьяна мягко намекнула мне, что мама принимает все очень близко к сердцу и лучше о "сложных моментах” рассказывать ей, Татьяне.

Под "сложными" моментами подразумевались слухи о здоровье президента и самой Наины Ельциной, и вообще любая информация о семье.