Жены и дочери

- Да! Будем надеяться, — многозначительно ответила миссис Гибсон. В их речи, кажущейся вполне обыденной, были явно скрытые намеки. Когда все вошли в залитую светом и покоем гостиную, Молли не смогла оторвать взгляд от Синтии. Возможно, черты ее лица не были правильными, но живость выражений ее лица не давала времени подумать об этом. Ее улыбка была совершенной, ее пухлые губки — очаровательными. Ее глаза были прекрасно очерчены, но казалось, что их выражение едва меняется. Цвет лица Синтии не так уж отличался от материнского, только ее кожа имела больше рыжих оттенков; и ее удлиненной формы, серьезные серые глаза были обрамлены темными ресницами, тогда как у матери они были блеклыми и соломенного цвета. Молли полюбила ее, как говорится, в ту же секунду. Синтия сидела, согревая ноги и руки, так непринужденно, словно провела в этой комнате всю свою жизнь; не обращаясь исключительно к матери, которая все это время рассматривала дочь и ее платье, а, оценивая Молли и мистера Гибсона серьезными внимательными взглядами, словно гадая, насколько она им понравилась.

- В столовой тебя ждет горячий завтрак, когда будешь готова, — произнес мистер Гибсон. — Думаю, тебе захочется перекусить после ночного путешествия, — он оглянулся на жену, мать Синтии, но та, казалось, не собиралась покидать теплую комнату.

- Молли проводит тебя в твою комнату, дорогая, — сказала миссис Гибсон. — Это рядом с ее комнатой, а ей нужно снять одежду. Я спущусь и посижу в столовой, пока ты будешь завтракать, но сейчас я очень боюсь холода.

Синтия поднялась и последовала наверх за Молли.

- Мне жаль, что для тебя там не разожгли камин, — сказала Молли, — но… думаю, об этом не распорядились, и, конечно, я не дала никаких распоряжений. Хотя, вот немного горячей воды.

- Подожди минутку, — сказала Синтия, удерживая Молли обеими руками и пристально вглядываясь ей в лицо, но так, чтобы ту не оттолкнуло такое рассматривание.

- Думаю, ты мне понравишься. Я так рада! Я боялась, что не понравишься. Мы обе чувствуем себя неловко, правда? Хотя, мне нравится твой отец.

Молли не могла не улыбнуться на тон, которым та произнесла эти слова. Синтия улыбнулась в ответ.

- Ты можешь засмеяться. Но я не знала, что со мной так легко поладить; мы с мамой не ладили, когда проводили время вместе. Но, возможно, каждая из нас теперь стала мудрее. А сейчас, пожалуйста, оставь меня на четверть часа. Мне больше ничего не нужно.

Молли прошла в свою комнату и стала ждать, когда можно будет проводить Синтию в столовую. Не только потому, что в небольшом по размеру доме было трудно найти дорогу. Даже незнакомцу не составило бы труда догадаться и найти нужную комнату. Но Синтия так очаровала Молли, что той захотелось услужить новой родственнице. С тех самых пор, как она узнала о том, что у нее будет не только новая мама, но и сестра, Молли позволила своему воображению зацепиться за мысль о приезде Синтии; и вскоре после их встречи она на себе испытала неосознанную силу обаяния девушки. Некоторые люди обладают подобной силой. Конечно, ее действие проявляется только на впечатлительных людях. В каждой школе найдется ученица, которая привлекает и влияет на всех других не только своими достоинствами, не только своей красотой, не только своей любезностью и умом, но и тем, что никто не может ни описать, ни объяснить. Об этом говорится в старинных строчках:

Люби меня, люби не за

Мое лицо, мои глаза,

И не за внешние черты,

И не за то, что в сердце ты!

Ведь это все во власти лет:

Сегодня — есть, а завтра — нет.

Дай волю чувствам и глазам,

Люби — за что, не знаю сам!

Но ты люби, каким я есть,

Люби всегда, теперь и здесь [1].

Женщины обладают этой властью не только над мужчинами, но и над собственным полом; этот шарм нельзя определить, скорее это такая изысканная смесь многих дарований и качеств, что невозможно решить, в каких пропорциях они смешаны. Возможно, он несовместим с самыми высокими принципами, поскольку его сущность, кажется, заключается в даровании приспосабливаться к различным людям и еще более разнообразным настроениям; «стараться угодить всем и каждому»[2]. Во всяком случае, вскоре Молли могла бы понять, что Синтия отличается не столь твердой нравственностью; но очарование, овладевшее ею, помешало бы Молли попытаться разглядеть и оценить натуру ее подруги, даже если подобные действия были в согласии с ее собственным желанием.