Жерар Депардьё

Критика и зрители его тоже одобрили, восторженно приняв и сам фильм, и его героев. В 1981 году, за несколько прокатных месяцев, «Последнее метро» собрало кучу призов: не менее десяти «Сезаров», в том числе — впервые! — за лучшую мужскую роль для Депардьё. Сбылись слова Мишеля Пикколи, который написал пятью годами раньше в своих «Диалогах эгоиста»: «Наконец, остаются действительно великие, олицетворяющие собой свое поколение, такие как Жерар Филип, Джеймс Дин или Жерар Депардьё».

По традиции, вся съемочная группа праздновала триумф в ресторане «Фуке» на Елисейских Полях. Совершенно естественным образом пара Денёв — Депардьё оказалась за одним столиком, самым шумным и веселым. Шутки так и сыпались. Рядом с Жераром сидели Витторио Гассман и Ким Новак, героиня знаменитого «Наваждения» Альфреда Хичкока, и Депардьё прямо заявил: «Я женюсь вторым браком на Катрин Денёв, а третьим — на Ким Новак!» При этом в порыве чувств он пылко поцеловал обнаженную спину своей жены Элизабет и гомерически расхохотался.

Явно взволнованный потоком призов, обрушившимся на фильм, Трюффо скромно устроился за другим столиком вместе с Фанни Ардан — не без задней мысли. По собственному признанию режиссера, именно в тот вечер он задумал соединить (как надеялся, в самом ближайшем будущем) свою визави и Депардьё и уже набросал на бумаге первые наметки, из которых потом вырастет «Соседка».

Актер согласится на это предложение тем охотнее, что за несколько месяцев превратился в восторженного поклонника режиссера. Как только ему задавали вопрос на эту тему, он рассыпался в похвалах и сожалениях: «До этого фильма мне не нравился Трюффо: мне казалось, что это не для меня. Я ошибался. Трюффо — настоящий хулиган, как и я сам, это человек с нежным сердцем и с чувством юмора…»

Своих партнеров Депардьё тоже не забыл. Катрин Денёв не выходила из зоны его внимания. Порой он высказывался о ней довольно необычно: «Она — единственный мужчина, каким бы хотелось быть мне!» Эти слова он пояснил длинной тирадой, припорошенной социологией и психологией: «Это безупречная девушка, великодушная, честная, верный друг, и когда я говорю, что это мужчина, каким хотелось бы быть мне, это значит, что моя женственность похожа на ее мужественность… К несчастью для себя, она одновременно женщина и актриса, а рядом с красивой женщиной мужчина начинает строить из себя владыку, и ей порой трудно это пережить, потому что наша профессия — для женоненавистников. Как все актеры, она испытывает потребность обольщать, которая может завести далеко. В ней есть некая твердость, свойственная матерям семейства, которых страстно любили, и это великолепно… Она достойна быть любимой и очень уравновешенна, потому что провела счастливое детство с отцом и матерью, которые ее обожали. От этого детства у нее огромная уверенность в себе и свойство оставаться спокойной и независимой. К своим детям она испытывает животное чувство, она близка к ним физически и одновременно улавливает их желания, их запросы… Да, Катрин — редкий человек и одна из редких актрис, с которыми я дружу…»

Немного удивленная и польщенная, белокурая актриса откровенно и не без лукавства дала собственный комментарий по поводу его женственности: «Это правда, есть что-то мужское в моей манере брать на себя ответственность. При этом я не уверена, что хотела бы стать такой женщиной, как он. Слишком уж пухленькой!» Но потом, уже более серьезным тоном, она говорит о том, что у нее есть общего с другом Жераром: «В нас сидит глубокая любовь к неистовым вещам физического плана. Без всяких чудовищных перегибов. Но мы можем уехать просто так, потеряться. Часто бывает, что я сажусь в машину и исчезаю. Одна. Как он. Мы много снимались с Жераром, и часто ночью. По ночам люди разговаривают. Я тоже многое знаю о Жераре!»

Не хотел ли Депардьё привлечь таким образом внимание к женской стороне своей собственной натуры, столь восхищавшей Маргерит Дюрас? Такая мысль напрашивается, когда узнаешь, что с наступлением зрелости он стал делиться личными соображениями о тайнах человеческой двойственности: «У мужчин женская сторона — сторона любви». И он старался развить эту женственность, хотя довольно часто чувствовал себя «фаллическим монстром»… Он оправдывал ее как неотъемлемую часть своего ремесла: «Я не боюсь быть женственным при внешности грузчика. Быть актером — значит обладать эмоциональностью, интуицией. В актерах непременно должно быть что-то от женщины: публика тебя любит, ласкает… Если загонять себя в какие-то рамки, то какой в этом интерес?»