Жернова истории 4 (СИ)

– Я не военный, но по долгу службы иногда знакомлюсь с документами, выходящими из недр РВС СССР. Приходилось, в частности, читать любопытную бумажку, озаглавленную «Перспективный план комплектования механизированных соединений РККА». Согласно этому плану в мехбригаде, кроме танков, должна быть артиллерия, средства зенитного прикрытия, ремонтно-эвакуационные средства и т.д. Значит, наша промышленность должна выпускать для механизированных войск самоходные артиллерийские установки с пушкой типа полковой или дивизионной, самоходные зенитные установки со скорострельной зениткой или крупнокалиберными пулемётами, бронированные ремонтно-эвакуационные машины, бронированные машины для перевозки пехоты, бронированные подвозчики боеприпасов, бензовозы…

– Постойте, постойте! – воскликнул Климент Ефремович Ворошилов. – Но у нас же нет ни самоходных пушек, ни скорострельных зениток, ни крупнокалиберных пулеметов…

– Верно! Всё это пока находится в стадии разработки. Но когда наступит время выпуска всех этих машин, что же вы думаете – промышленность под каждую из них будет проектировать и выпускать отдельное шасси? Нет уж, мы будем делать и САУ, и ЗСУ, и БРЭМ, и подвозчик боеприпасов на базе ходовой части легкого танка. Бензовозы и транспортеры для пехоты предполагаем ставить на трехосное колесное шасси – танковые на это дело пускать было бы слишком расточительно. Автотракторный трест обещает к началу 1932 года дать полноприводные трехосные автомобили грузоподъемностью в пять тонн.

– Но если всё обстоит так, как вы говорите, то нам потребуется отнюдь не тысяча танков и танковых шасси, а гораздо больше! – не унимался Ворошилов. – Я уж тогда скорее с Тухачевским соглашусь, чем с вами! – в запале бросил он почти немыслимую для него фразу.

Споры вспыхнули с новой силой, но тут в бой вступили до поры отсиживавшиеся в засаде последние резервы здравого смысла: эксперт военно-промышленного отдела Госплана, и представитель Наркомфина. Первый вступил очень эмоционально. Активно жестикулируя и пересыпая свою речь цифрами, он исполнил «плач Ярославны» насчет острой нехватки мощностей по выпуску бронелиста нужной толщины, нехватки высокоточных станков, нехватки спецсталей, затягивания ввода в строй завода электрооборудования, напряженного положения с кадрами станочников высокой квалификации. Его дружно поддерживали представители заводов, добавляя душераздирающие подробности:

– Вы представить себе не можете, какая у нас ситуация с контрольно-измерительной аппаратурой! Это же просто нищета! – выкрикивал с места главный инженер Харьковского паровозостроительного завода. – А потом на нас будут сыпаться жалобы по поводу плохого качества танков!

Представитель Наркомфина был лишен каких-либо эмоций. В своем очень коротком выступлении он скучным голосом поведал, на что мы можем рассчитывать в рамках утвержденного бюджета, а на что нет. И в какой мере можно полагаться на сверхсметные ассигнования, если даже таковые воспоследуют – но Наркомфин будет отбиваться от таковых всеми доступными средствами.

Видя, что страсти накаляются, до того хитро посмеивающийся в усы Фрунзе поспешил перевести разговор в конструктивное русло, и вытащил на голосование проект создания на базе ряда заводов Спецмаштреста, который будет специализироваться на производстве бронетанковой техники. Без ложной скромности скажу – моя была идея. Придумывать, собственно, ничего и не пришлось: просто предвосхищалось решение, которое в моей истории и так было принято, но только полтора года спустя.

А решение о величине государственного заказа на производство танков было решено отложить впредь до появления хотя бы первых опытных образцов, самостоятельно изготовленных заводами Спецмаштреста.

После совещания подхожу к Михаилу Васильевичу и негромко спрашиваю:

– Можно ли попросить у вас несколько минут для разговора по щекотливому делу?

– Я сейчас отправляюсь в штаб МВО. Можем переговорить по пути в машине, – отвечает Фрунзе.

– Без лишних ушей! – настаиваю я.

– Хорошо. Тогда пройдемся по воздуху.

И мы вышли к дорожкам Тайницкого сада, расположенного на крутом склоне, спускавшемся к кремлевской стене у берега Москвы-реки.

– Михаил Васильевич, как вам, наверное, уже известно, особым отделом Украинского военного округа вскрыто массовое хищение оружия в 7-й территориальной дивизии. Это связывают с попытками организации петлюровской агентурой, действующей по наущению Польши, кулацкого повстанческого движения. Но у меня есть информация, что Менжинский, подталкиваемый некоторыми членами Политбюро, собирается раздуть это дело, состряпав некую мифическую заговорщическую организацию бывших офицеров в масштабе всей страны. Я очень опасаюсь, что карьеристские элементы на Украине, начиная с главы украинского ГПУ Балицкого, и такие же карьеристы в особых отделах Московского и Ленинградского военных округов, почуяв, куда дует ветер наверху, не мытьем, так катаньем будут выбивать показания и фальсифицировать дела, чтобы угодить начальству.