Жернова войны 2 (СИ)

Инквизитор специально устроила этот совместный обед, чтобы сплотить соратников. Преломившие вместе хлеб и напившиеся от одного источника потом считались сторонниками. Не друзьями, не родственниками, об этом не могло идти и речи, но единомышленниками. И сейчас это было самым главным - Воэйра поняла ее замысел.

- Она постарается изменить свое мнение о вас. - С нажимом в голосе произнесла Джоана.

Симона фыркнула, но ничего не сказала, а снова взяла ложку в руку и принялась хлебать суп с индифферентным выражением лица. Офицеры сидели молча, пока Марш не налил себе полный до краев стакан амасека и не выпил его залпом.

- Не желаете, дальновидящая? - предложил он выпивку.

- Я пью только воду. - Тихо ответила эльдарка, расправившись с бульоном.

- Комиссар, плесните мне на два пальца чисто для пробы. - Попросил огрин.

- А ты буянить не будешь? - подозрительно спросил Марш, на что Хват улыбнулся.

- Сейчас проверю крепость вашего напитка, а потом уже решу ломать мне стол и стулья с битьем морд или нет.

- Э, вы мне это прекратите, тут вам не балаган! - возмутился полковник, но комиссар успокаивающе махнул рукой.

- Сейчас полстакана каждому не повредит. - Заверил он.

- И мне. - Попросила Симона, протягивая стакан.

Марш не стал ерепениться и налил полный, который канонисса точно также как и он выпила залпом.

- Хм, уважаю. - Оценил ее размах комиссар и плеснул огрину в кружку.

Хват принюхался, потом медленно процедил сквозь зубы, после чего поставил на стол и посмотрел на офицеров.

- Не поймите меня неправильно, но ваш амасек не крепче нашего взвара.

- Чего? - обиделся было Марш. - То есть то, что вы там каждый день в своей казарме хлещете - натуральное спиртное?

- Мы пьем отвар - тонизирующий напиток. - Ответил Хват. - Взвар - это немного другое и состав его другой, что-то вроде настойки, но проходит процесс кипячения. А еще у нас есть самогонка, принести?

- Из чего вы ее делаете? - спросила Джоана, которой стали интересны такие подробности огринского алкогольного продукта.

- Взвар из молодого мха, что на скалистых кручах под солнцем растет, добавляем немного сушеной печени мохнача, свежей слизи червя, все это тщательно перемешивается и выставляется на свет. После брожения доводится до кипения, чтобы исчез неприятный запах, после уже можно пить. Иногда разбавляют ключевой водой. А самогонка... - огрин пожал плечами, - дикая смесь различных видов лишайника и мха, настаивается семь дней, потом перегоняется...

- Это как? - перебил его Марш.

- Ставятся две чашки друг над другом, разводится огонь под одной из них. Конденсат от выпаривания собирается во второй. Продукта выходит мало, но он получается забористый, зараза. - Хват вдруг стал хмурым. - Однажды это нас подвело.

- Как подвело? - спросил неугомонный Марш.

- Родовичи отмечали праздник, многие напились так, что язык заплетался, на ногах стоять не могли. В это время людоеды и напали. - Огрин замолчал. - С тех пор пили мало, вождь сразу же запретил подобные гулянки - погибло очень много воинов и охотников, сопротивляться они не могли, только бестолково размахивали руками.

- А ты? - спросила Симона, внимательно слушая откровения громилы.

- А я не пьющий. - Усмехнулся Хват. - В том бою я взял много трофеев - два крепких хитиновых щита, пять мечей, саблю и множество кинжалов с ножами.

- И сколько лет тебе было? - спросила дальновидящая, хотя уже и так это знала, но сделала скорее для всех остальных.

- Шесть или семь периодов, что-то около того. - Ровно ответил тот. - Может меньше.

- А период - это сколько? - решила уточнить канонисса, понимая, что время счисления огринов вряд ли похоже на принятое в Империуме.

- Наш период это примерно два ваших года. - Пояснил огрин. - Это я уже здесь узнал.

- Двенадцать - четырнадцать лет! - выдохнул комиссар. - А сейчас тебе сколько?

- Восемь с половиной. - Гордо ответил тот.

- Семнадцать! - простонал Конот. - Да ты еще дитя!

Симона потрясенно смотрела на здоровяка. Она никогда не задумывалась, сколько же ему на самом деле лет, по разговору он выглядел умудренным жизнью и опытом воином, а на деле безусый мальчишка! И как она могла в него влюбиться?!

- У меня в роте есть и постарше. - Заметил огрин, совершенно не смутившись. - Если переводить на ваши года ему двадцать пять или около того.

- То есть вас, детей, отправляют на службу в гвардию? - спросила инквизитор.

- Мы очень быстро растем. - Ответил Хват. - Восемь-девять периодов - время создавать семью.

- И какова ваша продолжительность жизни? - задал вопрос комиссар.

- Самого старого, кого я знал, звали Говорун. Он погиб от когтя паразита, когда ему было двадцать восемь.

- Лет?

- Периодов.

- Да уж, - выдохнул полковник, оттягивая воротник кителя. - Однако невеселая у вас там житуха.