Жертва

Держа в руках новорожденного сына, Марчелла чувствовала невиданный до сих пор эмоциональный подъем. Она смотрела на его крошечное личико и крепко закрытые глаза, не спешившие познать буйство красок окружающего мира. Она уже принесла одну жертву: ее безупречное до сих пор тело было располосовано следами кесарева сечения. Теперь более важно, чтобы тельце ребенка было здоровым и чистым. Она баюкала младенца, поддерживая его за тяжелую, маленькую головку, и буквально умирала от умиления. Даже нося его в животе, Марчелла относилась к нему как к чему-то особенному, поэтому рождение ребенка задвинуло на последний план все события, предоставив главное место в ее жизни новорожденному. Она назвала его Марком, потому что три первые буквы его имени были такими же, как у нее: ведь он являлся частичкой ее самой.

В этот день, гордый рождением сына, Гарри подарил Марчелле розы и золотой браслет в виде цепочки. Приехавшие в этот день родители Гарри долго восхищались своим внуком и стали относиться к Марчелле, доказавшей, что она чего-то стоит, с большим, чем прежде, теплом. При виде гордой улыбки Гарри Марчелла чувствовала горькую обиду, потому что ей казалось, что, подобно другим мужчинам, он видит в рождении сына лишь доказательство собственной мужской зрелости. Она с трудом сдерживала себя от того, чтобы не подстраховать Гарри, который брал на руки ребенка.

В больнице, где она пролежала четыре дня, ее навещали родители и некоторые школьные друзья. В глазах девчонок, смотревших на ребенка с благоговейным трепетом, Марчелла выглядела значительно более зрелой, далекой от их девичьих интересов женщиной. Им даже чудно было вспоминать о том, как она когда-то рассказывала им сексуальные истории.

Целые месяцы ушли на то, что вернуть своему телу прежнюю форму. Изменились также привычки и жизненный уклад Марчеллы. Кормление грудью новорожденного Марка иногда утомляло ее.

Когда возобновились интимные отношения между нею и мужем, появились кое-какие препятствия на пути к любовным удовольствиям: сосредоточив свое внимание на спящем ребенке, она ловила каждый шорох и поэтому не могла хорошенько расслабиться. От Гарри требовалось особенное умение опытного любовника, чтобы настроить Марчеллу на определенный лад. Но он, как всегда, спешил в постели так, будто старался побыстрее наверстать упущенное за эти месяцы сексуального воздержания. Он по-прежнему отказывался изучать расположение и реакцию эрогенных зон своей супруги. Поэтому вместо того, чтобы умолять его оттянуть момент своего оргазма, она, наоборот, желала, чтобы Гарри как можно быстрее закончил свое дело. Теперь их занятия сексом имели очень непродолжительный характер. Ложась спать, она постоянно думала над тем, сколько же на свете жен, которым приходится терпеть то же, что и ей, переключая свои интимные интересы на совершенно другую сферу. Единственным успокоением для нее теперь была мысль о сыне, в котором заключен весь смысл ее нынешней жизни. Марк, как счастливый солнечный лучик, озарит всю ее жизнь.

Как только Гарри уходил на занятия, Марчелла включала на полную громкость радиоприемник, надеясь на то, что звучащая на волнах «ФМ-радио» классическая музыка зародит в сознании Марка любовь к этому красивому виду искусства. Ей очень хотелось, чтобы Марк вырос интеллигентным, любящим искусство молодым человеком.

Когда Марку исполнилось девять месяцев, Марчелла приняла участие в церемонии окончания школы одной своей давней подруги, которая состоялась в солнечный июньский день на территории украшенного гирляндами и знаменами школьного двора. Марка она одела в белые штанишки, белую рубашечку и белую бейсболку.

Пришедшая на церемонию Ида помогала держать Марка во время торжественных речей и вручения наград. На Марчелле было красное, сшитое из тонкой шерстяной ткани платье, слишком теплое для такого солнечного дня, которое к тому же сильно облегало ее теперь уже округлившиеся женские формы.

По окончании торжественной части церемонии друзья и родители выпускников толпились во дворе школы, позируя фотографам и оставляя автографы в личных ежегодниках друг друга. Двигаясь по школьному двору с Марком на руках, Марчелла неожиданно столкнулась с какой-то знакомой фигурой.

— Марчелла! — приветствовала ее мисс Вульф. Поцеловав учительницу в щеку, Марчелла принялась извиняться.

— Прошу прощения за то, что так долго не звонила. Это все из-за него, — сказала Марчелла, кивая головой на Марка. — Марк, поздоровайся с мисс Вульф.

Мисс Вульф покорно потрепала малыша за подбородок.

— Очаровательный малыш, — сказала она, — но как обстоят дела на писательском фронте?

Марчелла, тяжело вздохнув, сменила затекшую руку, усаживая Марка поудобнее.

— В ответ на отправленные мною рукописи я получила целую коллекцию уведомлений об отказе, — ответила Марчелла. — Знаете, мисс Вульф, я так опечалена этим фактом.

— И много ли таких отказов? — поинтересовалась мисс Вульф.