Жертва без лица

– Но мне надо позвонить и…

– Нет, вы должны отдохнуть. – Она заставила его лечь обратно в постель. – Ваш организм сейчас работает на полную катушку, чтобы выздороветь, и забирает все силы, какие только может. Что будете на завтрак: чай или кофе?

– Я только хочу знать, сколько времени.

– Самое начало третьего. Чай или кофе?

Фабиан ничего не хотел. Кофе был жидким, как чай, и он был уверен, что они греют воду для чая в кофейнике.

– Сок, дайте лучше два стакана сока. И если есть возможность подогреть в тостере бутерброды и сварить яйцо, буду вам вечно благодарен.

Медсестра позволила себе косо улыбнуться.

– С нынешним правительством о яйцах можете забыть. Но тостом угостить можем.

Теперь Фабиан нисколько не сомневался. Ему не снилось. Жертвенник в Седеросене и фото девятого класса. Все взаимосвязано. Как только медсестра вышла из палаты, он переборол боль и сел. У него в запасе максимум пять минут, пока она будет на кухне. Потом она вернется за стойку ресепшена, откуда виден весь коридор. Фабиан сполз с кровати, коснулся ногами пола и попытался выпрямить спину. В шкафу он нашел свои брюки, носки и ботинки. Рубашка и пиджак так прогорели, что их нельзя надевать. Он не мог понять, зачем вообще кто-то потратил энергию на то, чтобы их сюда повесить.

Он открыл дверь и увидел, что один молчаливый полицейский сидит и листает автомобильный журнал «Wheels Magazine».

– Пойду возьму кое-что на ресепшене.

Полицейский кивнул и вернулся к репортажу о лихаче.

На ресепшене, как он и предполагал, никого не было. Он стал рыться в папках и стопках бумаги, но ничего не нашел. В палате его вещей нет, и если их нет и здесь, то неизвестно, где их искать.

Медсестра вышла в коридор, держа в руках поднос с завтраком. Фабиан пригнулся, спрятавшись за стойкой, и стиснул зубы. От боли в спине лоб покрылся испариной. И тут, под стойкой ресепшена, он увидел свою компьютерную сумку, чехол с мобильным и документы. Он подождал, пока пройдет медсестра, взял свои вещи и пошел к лифтам.

71

ЕЩЕ ОДНА ЖЕРТВА В КЛАССЕ ЗЛА

Тувессон, Лилья, Утес и Муландер стояли вокруг стола, уставившись в вечернюю газету «Квельспостен», на первой полосе которой был помещен снимок искореженной машины, кверху дном лежавшей на трассе Е6.

– И почему мы об этом не знали? – спросила Тувессон, думая, может ли она разрешить себе послать Флориана за сигаретами.

– По словам дежурной части, к ним поступила информация об аварии и ничего больше, – сказал Утес.

– И никто не отреагировал на то, что она училась в том самом классе? – удивилась Лилья.

– Это не они должны проверять такие сведения, а мы. А поскольку мы даже не знали, что она мертва…

– Как «Квельспостен» разнюхала об этом? – спросил Муландер и принялся листать газету.

– Или он сам сообщил им, или они просто делали свое дело и сложили два и два, – предположила Лилья.

– Но пока мы не знаем наверняка, была это авария или нет, – сказала Тувессон. – Машина следует сюда, так что посмотрим, что найдет Муландер. Но до этого предлагаю считать, что за всем этим стоит преступник.

– Ты хочешь сказать, что вчера он совершил два убийства? – спросил Утес. – Да еще какие убийства. Понятия не имею, что произошло на трассе Е6, но в библиотеке наверняка было непросто. Только заманить ее в зал так, чтобы никто не заметил, а потом сам ритуал, который…

Утес запнулся и покачал головой.

– Какое хладнокровие.

– Что мы знаем? Может быть, Риск прав, и это два разных человека, – сказала Тувессон.

– Подожди. Давайте попытаемся рассуждать логически, – слово взял Муландер. – Об аварии мы знаем точно только то, что она произошла вчера вечером в 17:38 на трассе Е6. Был ли преступник на месте или установил что-то в машине, покажет мое расследование. Что касается библиотеки, Коса уже определил время наступления смерти?

– Между тремя и пятью вечера, – сказала Тувессон.

– Понятно. Положим, он разрезал ее примерно в час – в половине второго, а спустя час-полтора она умерла. У него было много времени, чтобы успеть сделать что-то еще.

– Как бы то ни было, мы можем констатировать, что он опять взялся за свое. И даже перевыполнил норму, – сказала Тувессон. – Давайте сравним с Йоргеном и Гленном. В чем, например, виновата Эльза Халлин?

– По словам одной из ее коллег, у нее был острый язык, – ответила Лилья.

– Так, значит, она тоже занималась травлей, только словесной? Во всяком случае, это соотносится с вырезанным языком. – Тувессон повернулась к Утесу. – Никто в классе не упоминал это?

– Нет, не так буквально, – Утес листал свои документы. – О ней только сказали, что она задирала нос.

– А кто это сказал?

– Камилла Линден.

Тувессон вздохнула.

– Понятно. А что говорила о ней Эльза Халлин?

– Только то, что она обычно стояла и смотрела, как Йорген и Гленн издеваются над Клаесом.

– Но к аварии это не имеет отношения.

– Нет, по крайней мере, на данный момент.

– От Сета Корхедена по-прежнему ничего? – спросила Тувессон и посмотрела, остался ли еще кофе в термосе.