Жертва особого назначения

– О том, что мне пора пятки смазывать. Пока веревку не намылили. Еврейская жена есть?

Борек недоуменно смотрит на меня.

– Найдем, если надо. А тебе чего, та палестинская б… надоела?

И ведь чуть не пробил, гаденыш. Возможно, сам даже того не желая – просто дав волю полета своей мелкой в общем-то и хамской душонке. Никак не рыцарской душонке советского разлива негодяя и хама. Способного написать анонимный донос, подставить ни за грош, мелко (именно мелко) пакостить годами, походя обдать грязью женщину, пускать слухи, по мелочи, но постоянно воровать, предать. Все-таки как ни крути, а Борек – мразь, мразь самая настоящая. В глубине души своей мразь. Мелко плавает. И самое худшее, когда такие вот мелкие и гнилые люди приобретают власть над остальными. Это хуже, чем когда власть над людьми приобретают монстры типа Саддама.

Но нет, Борек. Меня даже и так не пробьешь. Наверное, потому, что я знаю, кто ты есть и чего от тебя ждать. Разочароваться можно в близких людях. Предать может только тот, кто когда-то был верным. Ты не был ни близким, ни верным. И можешь только нагадить.

– Нет, – спокойно отвечаю я. – Просто еврейская жена – не роскошь, а средство передвижения. Помнишь еще. Так что – найдешь?

Ты, да с твоими выходами на организованную проституцию, да не найдешь?!

– Найдем, – отвечает Борек. – Если надо. А что стряслось-то?

– Говорю же, пятки пора смазывать.

Это вторая часть нашей игры, тщательно продуманная. Еще пару дней назад в Ар-Рутбе было подано и пошло по инстанциям заявление, касающееся недавней перестрелки, в которой участвовали русские. Точнее, которую спровоцировали русские и в которой погибли граждане Ирака, в основном бедуины. Одновременно с этим наши агенты запустят слух, что бедуинские племена горят жаждой мести за своих убитых сородичей. Это, кстати, не шутки, для меня это очень опасно. Если пойдут слухи – а они пойдут, – бедуины обязаны будут мне отомстить, даже если изначально и не помышляли ни о чем подобном. Просто иначе они потеряют намус – авторитет и уважение в глазах соплеменников. Так что, как только все это закончится, мне придется искать представителей, авторитетных бедуинов, и вести с пострадавшими племенами переговоры о дийа, выкупе за кровь. Это если я останусь жив после всей этой терки…

Но всего этого достаточно для того, чтобы мной заинтересовались. И достаточно для того, чтобы я принял оправданное в глазах других решение смотаться из страны. Тем более что я в денежных делах не совсем чист, а в таких ситуациях каждое лыко в строку идет.

А куда сматываться, если не в Израиль?

Я наклоняюсь вперед, меняю тон на интимно-доверительный.

– Короче, извини, братан, что я на тебя наезжал тут, о’кей? Нервы… Тут и устрица озвереет, от этой арабни поганой. Короче, на меня заяву тут кинули, твари, надо сматываться. И как можно быстрее. То, что ты меня просил, я сделаю. Но есть еще кое-что. Я сделал копию нашей базы данных. Всей базы. Как чувствовал, что придет пора валить отсюда по-скорому. Короче, десять лимонов…

Борек выпрямляется на сиденье.

– Чего?!

– Десять лимонов гринов, брат. Но дело верное. Вот, держи…

Я снимаю с цепочки на шее флешку и отдаю Боряну. Здесь – разработанная нами приманка, над которой мы корпели несколько часов. Мы решили главную проблему – как не выдать того, что просит этот козел, и в то же время сделать приманку реально лакомым куском. Ответ – повысить ставки. Полная база данных! Джекпот любой разведки! Не может быть, чтобы не клюнули, твари…

– Код – четыре два. Смотри осторожно. Это – демоверсия. За полную базу – десять лимонов, конкретно, без торга.

Борян с сомнением смотрит на флешку.

– Да ты охренел. Десять лимонов – тебе никто столько не заплатит.

– Заплатят, брат. Ты своим, на бульвар Саула, передай, а дальше – пусть думают. Жираф большой, ему видней. Скажи сразу – без кидка. Деньги, конечно, в Швейцарию, но я-то в Израиле буду. Если чего – помогу с расшифровкой. К тому же – я постучал пальцем по виску – у меня тут тоже немало сохранилось такого, что ни в одной базе не найдешь. Я и по Кавказу, и по Средазии, и здесь работал – работал, брат, а не в офисе с кондеем пенсию высиживал. Если мои условия будут приняты, я готов с вами работать – по чесноку. Чем смогу – помогу. За отдельную, естественно, плату. Пусть думают. Это вас, если что, с лица земли сотрут.