Жертва вторжения

Когда охранники возмущенного мистера Вана добрались до магазина доктора Чжоу Ли, их глазам предстало страшное зрелище: толпа возмущенных мужчин уничтожала содержимое магазина, уже охваченного трепещущим пламенем. Сам доктор, кастрированный и истекающий кровью, был распят над вывеской, гласившей в нескольких каллиграфически исполненных иероглифах: «Сила и молодость настоящего мужчины».

Оказалось, что все без исключения мужчины, которые пользовались настойкой из рога суматранского носорога, полностью лишились потенции.

3

— Каковы наши достижения? — спросил профессор Минц, окидывая своих соратников орлиным взором.

За прошедший год соратники изменились. Помолодели, похудели, поздоровели. Немало стран пришлось им проехать, немало дорог пройти.

Главное — следы их деятельности были очевидны.

— Докладывай ты первый, Корнелий, — попросил Лев Христофорович.

Бронзовый, стройный, забывший о пузе Корнелий Иванович начал так:

— На той неделе чуть не попался. В заповеднике Черенгети на склонах Килиманджаро у водопоя травил…

— Ой, Корнелий, ну как ты выражаешься! — возмутился провизор Савич. — Можно подумать, что ты и в самом деле чем-то ужасным занимался.

— С точки зрения закона, — заметил Саша Грубин, — Удалов стал международным преступником, и его должен разыскивать Интерпол.

Все засмеялись, пуще всех сам Удалов.

Хотя именно в те минуты в штаб-квартире Интерпола в Брюсселе началось совещание по делу «Зеленый шум», как условно называлась операция против загадочной банды, что орудовала в разных странах, подрывая важные отрасли промышленности и досуга, нанося колоссальный ущерб меховому бизнесу, китобоям, охотникам и рыболовам. На совещании впервые появился седой моложавый полковник из русской ФСБ, подтянутый, строгий, в контактных линзах бирюзового цвета, что придавало его лицу странный ангельский оттенок. А звали его Кимом. Господин Ким. И ни слова больше. А еще лучше — полковник Ким.

Ему и слово.

— Под видом дагестанского браконьера, — сообщил полковник, — я проник в банду Исмаилова, который держит осетровый промысел на Каспии. Именно его банда ответственна за взрыв дома пограничников в поселке Приморский, именно его люди зверски расстреляли в открытом море сотрудников нашего управления, когда мы застали их за перегрузкой черной икры в танкер «Дербент», отправлявшийся в Иран.

— Как же, — заметил вице-маршал Роджерс-Джоунс, представлявший в организации Уэллс. — Нам известен этот негодяй. Именно его икра идет на питание Ирландской освободительной армии.

— Мы вышли в море, — продолжал русский полковник, — в темную августовскую ночь. Осетры послушно шли на приманку. Им тут же вспарывали животы. Если была икра — складывали в бочки, если икры не было — осетры отправлялись за борт.

— И они тонули? — удивился представитель Люксембурга и задумал тут же кампанию по вылову дохлых осетров в Каспийском море.

Но его мечты одним ударом убил полковник Ким.

— Осетров подбирали рыбаки государственного предприятия «Дагрыба», которое контролируется племянником Исмаилова Гамлетом. Тут же их солили и везли в Москву. А в зашитых внутренностях находились автоматы для ваххабитов.

— Ну уж это слишком! — воскликнул генерал Андан Ашрафи, представляющий в Интерполе Таджикистан, небольшую страну в центре Азии. — Откуда в Москве ваххабиты! Вот у нас ваххабиты…

— Господа, господа! — остановил дискуссию заместитель председателя сессии, скромный французский генерал де Труа Катр. — Мы отвлеклись. Наша задача — восстановить пошатнувшийся экологический баланс. Планета в опасности. Полковник Ким, продолжайте!

Ким продолжил свою речь, а тем временем в Великом Гусляре Корнелий Удалов заканчивал свой отчет.

Эти два события происходили на расстоянии трех тысяч километров одно от другого и на первый взгляд никак не были связаны.

Но с каждой секундой они сближались, ибо посвящены были одной и той же проблеме, только докладчики находились по разные стороны баррикад.

— Конечно, как вы понимаете, — продолжал Удалов, — водопой я травил без ущерба для животного мира. Меня интересовали редкие породы антилоп, которым угрожает исчезновение. Как я это сделал? На остановке автобуса я потерялся. Пошел в кусты как бы по нужде, и тут меня якобы похитил лев.

— Ну ты, Корнелий, даешь! — воскликнул Грубин. — Ну и шутишь.

— Я не шутил. Все происходило так на самом деле, если не считать льва. В три минуты я достиг водопоя и высыпал туда содержимое пакетов «С-К» и «ПОРСА-4».

— Ясно. — Минц сверился со списком химикалиев и пояснил вслух: — «С-К» вызывает неистребимую чесотку рук у каждого, кто попытается снять шкуру с антилопы, а «ПОРСА-4» делает шкуру крокодила такой мягкой, что из нее не только сумки не сделаешь, но даже паутины.

— Так и было, — сказал Удалов. — Но сразу с того места я не ушел. Я о чем подумал? Не всегда наши усилия успешны. Вот мы с вами знаем, что кожа крокодилов мягчает, мы уверены, что у браконьера чесотка начнется. Но ведь это происходит постфактум!