Жертва вторжения

Но вы ведь знаете, как устроен русский человек, на примере одной рыбацкой старухи?

Как только Поликарпыч увидел мерцание золота, в нем взыграла обида.

— Ты что мне суешь, что за ничтожную подачку в морду тычешь?

— Бери, услышит! — умолял его Гамлет.

— Неси еще!

— Бери и уходи! — Гамлет умолял Поликарпыча.

И тут, конечно же, на сцене появилось новое действующее лицо. А именно Раиса Лаубазанц.

Нет, не появилось, а вылетело, как пробка из шампанского.

Она врезалась в Поликарпыча в тот самый момент, когда тот решил все же для начала взять то, что дают.

Ах, как бежал Поликарпыч. С криками о милиции и гражданской совести. Как угрожал он именем Ираиды Тихоновны!

И с этими криками он выбежал из подъезда и влетел в открытую дверь вседорожника, в котором Армен приехал навестить своего брата и узнать, что еще у него плохого. Почему его жена побирается у магазина-бутика?

Что за человек — брат! Не может заработать на туфли из кожи этого самого бронтозавра?

Телохранитель выставил кулаки, и Поликарпыч свалился направо. Раиса метнула вслед Поликарпычу горшок с цветами. Горшок влетел в открытую дверь вседорожника и разбился.

Армен не почувствовал удара. Не первый удар, не последний.

— Раиса, зайди ко мне, — приказал он. — Гамлет, постоишь в дверях.

Раиса не посмела противоречить.

Влезла в джип. Внутри была каюта три на три, с диваном, столом и телевизором.

— Быстро! — приказал Армен, пока телохранители убирали осколки горшка. — Что происходит?

— Сам принес, — сказала Раиса, — а сам отдал.

Армену пришлось потратить полчаса, прежде чем он получил признания Гамлета и показания Раисы.

Поликарпыча уже не смогли догнать, хотя Армен хотел его наказать.

А потом раздумал.

Знаете почему? Потому что решил, что Поликарпыч вел себя нормально. Хотел получить максимум.

А с Гамлетом надо было что-то делать. Нельзя так вот отдавать. Нельзя. Надо постоять за себя. Даже крысы умнее и решительнее, даже мыши сражаются в стае. Что за занятие для мужчины — наука? Наукой должны заниматься старики, инвалиды или евреи.

Один из последних в Великом Гусляре живет.

Это Лев Христофорович Минц.

Говорят, выдающийся ученый, химик-мимик.

— Поехали, — приказал Армен. — А ты, Раиса, береги дом, как крепость. И цацки чтобы по счету каждый вечер мужу сдавала, даже если он тюфяк. Но мы из него человека сделаем, понимаешь?

— Не понимаю, — сказала Раиса.

Она Армену шкатулку не показала. Отнял бы. Хоть брата он любил, но деньги любил больше.

Гамлет покорно поехал на вседорожнике к профессору Минцу, и чувство у него было двойственное. С одной стороны, он радовался скорой встрече со своим кумиром, с другой — трепетал от предчувствия профессорского гнева. Ведь наверняка Армен будет вести себя нетактично, предлагать деньги и, может, даже угрожать, что немыслимо.

Вот и дом № 16 по Пушкинской улице.

Двухэтажный, деревянный, полубарачного типа, памятник сталинской эпохи.

Армен послал охранника постучать в профессорское окно на первом этаже.

Окно само открылось, это должно было насторожить Армена, но тот привык к тому, что все двери ему подчинялись, и не обратил внимания на окно.

В окне появилась довольная физиономия профессора Минца. В ней все было гладкое — голова как мяч, без единого волоска, очки круглые и глаза круглые.

— Какие гости! — произнес профессор. — Заходите, отдыхайте.

— Слушай, старик, — сказал из глубины машины Армен, — у меня братан не в форме. Характер ему нужен, железный, как у Феликса.

— Очень любопытно, — сказал Минц. — А кто будет ваш братан?

Гамлет смущенно вылез из вседорожника и подошел к раскрытому окну.

— Гамлет, принц! — воскликнул Лев Христофорович. — Какими судьбами!

— Они мною недовольны, — признался Гамлет. — И Арменчик, и Раиса, моя супруга.

— Что же ты натворил, мой юный коллега?

— Погоди, не встревай, — произнес из глубины машины Армен. — Я моего братца Гамлетика как родного люблю. Он у меня грамотный, в институте-минституте учился.

— Я знаю об этом, — согласился Минц. — И чем же я могу быть вам полезен?

— Не человек — тряпка. Если так будет продолжаться, я у него жену отберу. И он знаешь что сделает? Извините, скажет. Стыдно всему семейству Лаубазанцев.

— Характер дается с рождением, — защитил Минц.

— Значит, будем менять, — сказал Армен.

— Но Гамлет — прирожденный талант.

— Меня это не колышет, — возразил Армен. — Мне нужен человек с характером.

— Надо подумать, — произнес Минц. — Должен признаться, что я люблю трудные и даже невыполнимые задачи. Приходите ко мне на той неделе.

— И не мечтай, старик, — сказал Армен. — Времени нету. Над ним даже мыши смеются, сам слышал. Пускай он будет железный джигит, жестокий, как главный налоговый инспектор, суровый, как памятник Гоголю, умный, как мама товарища Ленина. А если ты не добьешься всего этого к завтрашнему утру, я тебя не пощажу.