Жертвоприношение

Ева огляделась по сторонам. Улица была из оживленных – много машин и пешеходов, но большинство из них предпочитало тротуар на противоположной стороне. На здание, у которого она стояла, прохожие поглядывали с опаской. И еще одно показалось Еве странным – поблизости не было видно ни одного торговца с тележкой.

– Можете войти, лейтенант. Пройдите, пожалуйста, к первому лифту.

– Хорошо. – Ева подняла голову и заметила, что за окном под крышей мелькнула какая-то тень. – Подтянитесь, Пибоди, – шепнула она. – За нами наблюдают.

Замки щелкнули, решетки поднялись, двери распахнулись, огонек на охранном устройстве сменил цвет с красного на зеленый.

– Какая мощная охрана, – буркнула Пибоди и, стараясь унять дрожь в коленках, шагнула следом за Евой. – Странно, в частном доме…

Они оказались в вестибюле. На багровом ковре были изображены двухглавый змей и какая-то фигура в черном, перерезающая глотку белому козлу.

– Как мило, – усмехнулась Ева и добавила, заметив, что Пибоди старается не наступить на змея:

– Шерстяные гады не кусаются.

– Осторожность никогда не помешает. – Войдя в лифт, Пибоди опасливо оглянулась. – Терпеть не могу змей. Мой брат ловил их в лесу, а потом пугал меня.

Лифт мгновенно доставил их наверх, но Ева успела заметить в кабине “глазок" еще одной камеры слежения.

Они оказались в широком коридоре с полом из черного мрамора. По бокам арочного проема стояли два обитых пунцовым бархатом диванчика с подлокотниками в виде оскалившихся волков. В вазе, имевшей форму кабаньей головы, стоял пышный букет.

– Аконит, белладонна, наперстянка и пейот, – тихо сказала Пибоди. Поймав на себе изумленный взгляд Евы, она пожала плечами. – Моя мама всегда увлекалась ботаникой. Могу сказать, что подбор цветов достаточно необычный.

– Но все обычное ужасно скучно, не правда ли? Они обе вздрогнули, услышав этот голос. Первое появление удалось Селине Кросс на славу. Она стояла, опершись рукой о полукружье арки, – в черном балахоне, босая, с кроваво-красным педикюром. И улыбалась.

Кожа у нее была мертвенно-бледной, а алый рот напоминал по цвету свежую кровь. Длинное узкое лицо хоть и не было красивым, обладало почти магической привлекательностью. Глаза сверкали диким зеленоватым блеском, волосы, расчесанные на прямой пробор, спускались черной волной до пояса. На всех пяти пальцах поднятой в приветствии руки сверкали кольца. От каждого из них тянулись тонкие серебряные цепочки, позвякивавшие от малейшего движения.

– Вы лейтенант Даллас и сержант Пибоди? Как приятно – такие интересные люди в такой скучный день. Не пройти ли нам в... гостиную?

– Вы одна, мисс Кросс? Нам было бы удобнее поговорить заодно и с мистером Альбаном.

– О, какая жалость! Альбан занят. – Седина развернулась, приглашая их в глубь помещения. – Прошу вас, садитесь. – Она взмахнула рукой, демонстрируя огромную, заставленную мебелью комнату. Все диваны и кресла были украшены клыкастыми и зубастыми мордами все возможных тварей. – Вы позволите вам что-нибудь предложить?

– Думаю, от угощения мы воздержимся. – Ева сочла наиболее подходящим для себя кресло с подлокотниками в виде голов гончих.

– Даже кофе не выпьете? Это ведь ваш любимый напиток, не так ли? – Седина пожала плечами и дотронулась кончиком пальца до пентаграммы над бровью. – Впрочем, не буду настаивать. – Она элегантно опустилась на кушетку с позолоченными ножками-лапами. – Чем могу быть полезной?

– Сегодня ночью погибла Алиса Лингстром.

– Да, я знаю. – Седина продолжала мило улыбаться, словно разговор шел о погоде. – Я могла бы сказать вам, что увидела это в магическом зеркале, но, думаю, вы бы мне не поверили. Да и на самом деле все было гораздо проще. Я не отношусь к людям, презирающим достижения науки и техники, и смотрю новости по телевизору. Эту информацию сообщили несколько часов назад.

– Вы ее знали?

– Естественно. Некоторое время она была моей ученицей. Как выяснилось – никудышной. Алиса жаловалась вам на меня и на мои уроки?.. – Она сказала это скорее с утвердительной интонацией, но тем не менее явно ждала ответа.

– Если вы имеете в виду, что ее накачивали наркотиками, что она была жертвой сексуальных домогательств и оказалась невольной свидетельницей учиненных вами зверств, – то да, жаловалась.

– Наркотики, секс, зверства… – Седина залилась мелодичным смехом. – Какое у нашей малышки богатое воображение! Жаль, что она не использовала его, чтобы расширить свой кругозор. А как у вас с мыслительным процессом, лейтенант Даллас?

Она вдруг взмахнула рукой, и в камине запылал огонь. Пибоди подскочила на кресле, испуганно вскрикнув, но ни Ева, ни Седина даже не удостоили ее взглядом и продолжали не моргая смотреть друг на друга.

– Может быть, вы позволите называть вас Евой?

– Нет. Называйте меня лейтенант Даллас. По-моему, сейчас достаточно тепло, и огонь в камине можно было не разводить. И для фокусов рановато.

– У вас крепкие нервы, лейтенант Даллас.

– На нервы я не жалуюсь, но терпеть не могу наркодельцов, извращенцев и детоубийц.