Жертвоприношение

– Там стояла... такая резная платформа. Что на ней было написано, я не смог разобрать. На платформе лежала Алиса. Голая. Эти трое стояли над ней и что-то говорили, а потом запели. И они делали всякое… С ней и друг с другом.

Джеми судорожно сглотнул. Лицо у него стало смертельно бледным, только на щеках играл лихорадочный румянец.

– У парней были какие-то сексуальные игрушки, а Алиса... она им все позволяла. Обоим. В общем, они были с ней, а эта сука Селина за ними наблюдала…

Ева протянула мальчику руку, и он крепко сжал ее.

– Я не мог там оставаться. Мне стало плохо. Этот запах, звуки, то, что я видел… Мне надо было уйти. – В глазах у Джеми стояли слезы. – Она бы этого им никогда не позволила! Они сделали что-то... с ее сознанием. Она не была шлюхой. Не была!

– Я знаю. Ты об этом кому-нибудь рассказывал?

– Я не мог. – Он прикрыл глаза ладонью. – Маму это бы просто убило. Я хотел все высказать Алисе: я так на нее разозлился. Но не смог. Наверное, мне было стыдно, что я видел ее такой. Она же моя сестра.

– Успокойся, Джеми.

– Через несколько дней я снова пошел в клуб.

– Тебя пустили?

– Я прошел по поддельным документам. В таких местах всем плевать, кто ты, лишь бы документ имелся. Я почти сразу нашел Алису – она была с этим ублюдком Лобаром. Потом они пошли наверх. Туда я не добрался, но видел, как они куда-то исчезли вдвоем. И я догадался, что где-то там тоже есть тайная комната, как в особняке. Я несколько дней разрабатывал план, как бы оказаться там после закрытия клуба, но тут Алиса их бросила. Она некоторое время пообщалась с Исидой, а потом сняла себе квартиру и пошла работать. Ни в клуб, ни в особняк она больше не ходила.

Мальчик вздохнул, помолчал, потом снова заговорил:

– Я решил, что она во всем разобралась, поняла, с какими мерзавцами связалась. И знаете, она даже снова стала со мной разговаривать.

– Алиса рассказывала тебе о людях, с которыми общалась?

– Нет. Говорила только, что совершила ужасную ошибку. И что ей нужно очиститься, искупить грех – ну, всю эту ерунду. Я чувствовал, что она чем-то напугана, но расспрашивать не решился. А потом она поговорила с дедом, и я решил, что все войдет в прежнюю колею… Они и его убили, да?

– Доказательств этому нет. И обсуждать это с тобой я не стану, – добавила Ева, перехватив его взгляд. – Ты тоже про это ни с кем не говори. И ни к клубу, ни к особняку приближаться не смей. Если не послушаешься и я об этом узнаю, – а я наверняка узнаю, – то поставлю тебя на контроль. Станешь ходить с браслетом, и все твои передвижения будут отслеживаться по компьютеру.

– Но речь идет о моих родных.

– Понимаю. Но ты решил стать полицейским, поэтому запомни: надо научиться сохранять объективность. При любых обстоятельствах.

– Мой дед был объективным, – тихо проговорил Джеми. – И погиб.

Ответа на это у Евы не было. Она встала и сказала:

– Теперь нам надо вывести тебя отсюда так, чтобы тебя не засекли репортеры. Они толпятся у ворот.

– Выход всегда найдется, – подал голос Рорк. – Я все устрою.

В этом Ева не сомневалась.

– Мне нужно переодеться, я еду в участок, – решительно заявила она. – Пибоди! Побудьте здесь. – Она многозначительно посмотрела в сторону Джеми.

– Да, слушаюсь.

– Вас оставили меня стеречь? – сурово спросил Джеми, когда Ева с Рорком вышли.

– Ага. Хочешь еще пепси?

– Пожалуй.

Пибоди достала из холодильника еще одну банку, а себе налила чашечку кофе.

– Ты давно решил стать полицейским?

– В раннем детстве.

– Я тоже.

И они стали беседовать на интересовавшую обоих тему.

– Я доставлю его на вертолете, – сказал Рорк, когда они с Евой переодевались.

– На вертолете?

– Да. Я все равно собирался им сегодня воспользоваться.

– Но в этом районе запрещено пользоваться личным воздушным транспортом!

Рорк не смог сдержать смех и предусмотрительно закашлялся.

– Знаешь, у тебя лучше получается, когда ты в форме. Ева вполголоса выругалась и надела рубашку.

– Отвезешь его домой, хорошо? Парнишке повезло, что он остался в живых.

– Он умен, сообразителен, изобретателен. – Рорк с улыбкой рассматривал приборчик Джеми. – О!.. Если бы у меня в его возрасте была такая штучка, какие возможности передо мной открылись бы…

– Достаточно и того, что у тебя золотые руки.

– Возможно. – Он сунул прибор в карман, решив, что попросит своих инженеров его разобрать и постараться сделать такой же. – Боюсь, молодежь в наши дни не довольствуется тем, что можно сделать руками. Знаешь, если Джеми передумает и не захочет стать полицейским, я с удовольствием возьму его к себе.

– И не заикайся об этом. Ты его развратишь. Рорк усмехнулся и, взяв со столика свои золотые часы, защелкнул браслет.

– А ты отлично с ним общалась. Твердо, но не жестко. Уверенно и немного по-матерински.

– Да? – удивилась Ева.

– Ты знаешь, как вести себя с детьми.

– Это профессиональное. – Она нахмурилась и поспешно перевела разговор на другую тему:

– Я сейчас поеду в участок, напишу отчет, а то, что в него не войдет, сообщу Уитни устно. Имя Джеми в отчете я упоминать не стану. Надеюсь, вы с ним придумаете, что рассказать его матери.

– Запросто, – улыбнулся Рорк.