Жестокие и любимые

– Я же тебе говорила! Правительство прослушивает все мои разговоры, поэтому я перешла на дымовые сигналы. – Я помолчала с секунду. – Их тариф до неприличия дешев. И огнеопасен.

Иветта закатывает глаза и, развернувшись, пробирается сквозь толпу к кулисам. Мы с Дианой наблюдаем, как выступающая группа разрывает сердца людей, пока их ведущий гитарист исполняет режущее слух соло.

– Она милая, – кричит мне Диана.

– Не столь милая, как я! – ору я в ответ. – Подожди, ты о ком?

– О твоей подруге. Иветте, кажется?

– А, да. Она моя соседка по комнате. Я вроде инфекции – заражаю все, к чему прикасаюсь. Она станет еще милее, когда мои микробы захватят ее тело и превратят в послушную фаворитку. – Диана хихикает. – На самом деле я не такая злая.

– Знаю, – отвечает она. – Злые люди так много не плачут.

Я хочу сказать ей, что не всегда так много плакать, хочу рассказать ей все, но понимаю, что история выйдет слишком длинной. Достойной как минимум трех книг. Поэтому я переключаю свои мысли на размышления о том, что подразумевала Диана под «милой». Она сочла Иветту в общем очаровательной девушкой или же настолько милой, чтобы разделить с ней постель? Внезапное осознание того, где я нахожусь, поражает меня, словно огромное истощение эмоционально выматывающего дня решает меня добить. Полное поражение. Не могу здесь оставаться, поэтому, бормоча извинения, пробираюсь через толпу на улицу, где народ курит, а музыка не так оглушает. Сползая по стене, опускаюсь на землю, притягиваю колени к подбородку и наблюдаю восхождение луны над стихающим кампусом. Теперь мой дом здесь, но я этого не ощущаю. Не чувствую себя здесь как дома. Когда же это изменится?!

– Когда же ты почувствуешь себя в безопасности. – Раздается голос рядом со мной. Мои уши узнают его раньше глаз, и я мгновенно сожалею, что вышла сюда, что приехала в этот университет, что вообще родилась на свет.

Окутанный тенью, лукаво улыбаясь, надо мною возвышается Безымянный. Его руки небрежно цепляются за карманы джинсов. Кончики моих пальцев немеют. Он присаживается напротив меня, статическими волнами поражая беспомощностью, которая поглощает меня целиком.

– Но ты никогда не будешь чувствовать себя здесь в безопасности, верно? Не тогда, когда я рядом. – Безымянный смотрит на меня – прямо в глаза, и какая-то глубинная часть меня сжимается в ожидании неизбежной боли.

– Почему? – выдавливаю я сквозь плотно сжатые зубы.

Безымянный пожимает плечами и откидывает волосы с глаз.

– Мои тетя с дядей, родители Рена, живут здесь, в Огайо. Маме спокойнее оттого, что я учусь здесь, где есть семья. Я хотел поступать в Калифорнийский университет в Сан-Диего, но, ты же знаешь, в жизни не всегда получаешь все, что хочешь. А даже если и получаешь, то можешь очень сильно об этом пожалеть. Но тебе и об этом уже хорошо известно, верно?

Он улыбается мне во весь рот, и меня начинает колотить. Ноги, руки, шея… все безудержно трясется.

– Сожалею о твоем друге. – Безымянный вздыхает. – Он столько времени пытался пробиться сквозь мои брандмауэры. Назойливая букашка. Как его звали? Джон? Джейк? Неважно. Теперь его нет. Он уже много месяцев меня не беспокоил, к тому же, согласно школьным отчетам, к выпуску он вообще перестал приходить на учебу. Должно быть, хреново наконец-то найти парня – достаточно тупого, чтобы возжелать тебя трахнуть, – а затем наблюдать, как он ускользает из рук.

Безымянный смеется и быстро – слишком быстро – протягивает руку, чтобы погладить мое плечо. Паника самовольно напрягает каждый мускул моего тела, и, словно дернутая марионеточной ниточкой, моя нога подается вперед и яро наносит ему удар прямо в живот, выбивая тем самым весь воздух из его легких. Его добродушная маска разлетается на множество осколков, улыбка становится жестокой, а веселый блеск в глазах сменяется злобой.

– Ах ты маленькая сучка…

Он протягивает ко мне руки, и я уворачиваюсь, но ни один из нас не совершает дальнейших действий, потому что между нами кто-то встревает.

– Довольно.

И этот голос я тоже узнаю.

Темные джинсы, фланелевая рубашка с закатанными рукавами. Плечи, которые я узнаю из сотен… плечи, рядом с которыми я спала очень давно. Золотисто-каштановые взъерошенные волосы... Это иллюзия. Должно быть ею.

– А ты кто такой? – презрительно спрашивает Безымянный.

– Обидно, что ты меня не узнаешь, Уилл. Столько капался в школьных документах и не удосужился взглянуть на мои фотографии? С твоей стороны это большое упущение. Небрежность. Я бы даже назвал это ошибкой.

Глаза Безымянного округляются, но он быстренько берет свои эмоции под контроль, и его губы трогает легкая улыбка. Выпрямившись в полный рост, он оказывается практически вровень с новоприбывшим.

– Значит, мы все здесь. Сказочно. Можно начинать вечеринку. Что ж, давно пора, – острит Безымянный

Он смотрит на новоприбывшего, затем на меня и, развернувшись, уходит прочь по хорошо освещенному тротуару. Словно чары, ощущение беспомощности спадает, когда он исчезает из виду, и я жадно глотаю воздух.