Жестокие слова

— Двадцать лет назад, — задумчиво произнес Гамаш, производя подсчеты в уме и занося цифры в свой блокнот. — Сейчас убитому за семьдесят. Это значит, к дантисту он ходил, когда ему было за пятьдесят. Потом с ним что-то случилось. Он потерял работу, начал пить, у него случился нервный срыв. Произошло что-то такое, отчего он стал другим человеком.

— Да, что-то произошло, — согласилась доктор Харрис, — но только не когда ему было за пятьдесят. Что-то случилось, когда ему было под сорок. Или слегка за сорок.

— Так давно?

Гамаш посмотрел на свои записи. Он уже написал «20 ans»[19] и обвел эту запись кружочком, а теперь пребывал в недоумении.

— Именно это я и хотела вам сказать, старший инспектор, — продолжила коронер. — С этим телом что-то не так.

Гамаш сел попрямее и снял свои полукруглые очки для чтения. Сидевший в другой части комнаты Бовуар увидел это и подошел к столу начальника.

— Слушаю, — сказал Гамаш, кивком приглашая Бовуара сесть. — Я включил громкую связь, инспектор Бовуар тоже будет слушать.

— Хорошо. Так вот, мне показалось странным, что этот человек, с виду опустившийся, чистил зубы и даже пользовался зубной нитью. Но бездомные иногда совершают странные поступки. Нередко они, как вы знаете, люди душевно нездоровые. И у них бывают свои пунктики.

— Но гигиена в их число не входит.

— Да. Это было странным. Когда я его раздела, обнаружилось, что он чистый — вымытый. Он недавно принимал душ или ванну. И волосы его, хотя и растрепанные, тоже оказались чистыми.

— Есть ведь ночлежки, — сказал Гамаш. — Возможно, он был в одной из них. Хотя наш агент побывала во всех местных заведениях такого рода, и там его не знают.

— Откуда у вас такая уверенность? — Коронер редко задавала вопросы старшему инспектору Гамашу, но ей было любопытно. — Мы не знаем его имени, а его описание наверняка совпадает с описаниями многих бездомных.

— Это верно, — признал Гамаш. — Она описывала его как пожилого человека лет семидесяти пяти, худого, седого, голубоглазого, с обветренным лицом. Ни один из людей, подпадающих под это описание, не числится среди пропавших. Но мы сделали его фотографию и показываем ее местным жителям.

После слов Гамаша на линии наступило молчание.

— В чем дело?

— Ваше описание не отвечает действительности.

— Что вы хотите сказать? — Гамаш видел убитого так же ясно, как и все остальные.

— Он не был пожилым человеком. Поэтому-то я и звоню вам. Сначала меня удивили его зубы. И тогда я принялась искать. В его кровеносных сосудах почти нет бляшек. Почти никаких признаков атеросклероза. Простата не очень увеличена, и никаких признаков артрита. Я бы сказала, что ему лет пятьдесят пять.

«Мой возраст, — подумал Гамаш. — Неужели та развалина на полу была моим ровесником?»

— И я сомневаюсь, что он был бездомным.

— Почему?

— Прежде всего, он очень чистый. Он заботился о себе. Да, одет он был неважно, но не все же мы можем выглядеть как инспектор Бовуар.

По лицу Бовуара скользнула самодовольная улыбка.

— По внешнему виду ему, может, и было семьдесят, но организм его находился в неплохом состоянии. Потом, я осмотрела его одежду. Одежда тоже чистая. И латаная. Старая, изношенная, но propres.[20]

Она воспользовалась квебекским словом, которое теперь редко употреблялось. Разве что пожилыми родителями. Но здесь оно казалось вполне подходящим. Propre. Никаких изысков. Ни намека на моду. Но крепкая, чистая и презентабельная. В этом слове было какое-то обветшалое достоинство.

— Мне еще придется поработать, но вот вам предварительные результаты. Я переправлю их по электронной почте.

— Bon.[21] Нет ли у вас предположений, какого рода работой он занимался? Как он поддерживал форму?

— В какой фитнес-центр ходил, вы хотите узнать? — В ее голосе послышалась улыбка.

— Именно, — подтвердил Гамаш. — Он что, бегал трусцой или поднимал тяжести? Крутил педали на велотренажере или занимался по системе пилатес?

Коронер рассмеялась:

— Навскидку я бы сказала, что ходьбы было мало, но много поднятия тяжестей. Верхняя часть его тела чуть более тренирована, чем нижняя. Буду иметь ваш вопрос в виду во время работы.

— Merci, docteur,[22] — произнес Гамаш.

— И еще одно, — добавил Бовуар. — Орудие убийства. Какие-нибудь уточнения? Идеи?

— Я как раз сейчас собираюсь перейти к этой части вскрытия, но на скорую руку я уже посмотрела, и мой вывод остается прежним. Тупое орудие.

— Например, кочерга?

— Не исключено. Я заметила что-то белое в ране. Может быть, это зола.

— Завтра утром у нас будут лабораторные результаты по кочергам, — сказал Гамаш.

— Дам вам знать, если обнаружится что-то новое.

Доктор Харрис повесила трубку как раз в тот момент, когда появилась агент Лакост.

— Погода улучшается. Закат будет чудесный.

Бовуар недоуменно посмотрел на нее. Предполагалось, что она будет прочесывать Три Сосны в поисках улик, пытаться найти орудие убийства и самого убийцу, опрашивая подозреваемых. А она заявилась — и сразу о закате?

Он взглянул на своего начальника, который подошел к окну, на ходу попивая кофе. Гамаш посмотрел в окно, повернулся и сказал:

— Красиво.