Жестокие слова

«Он ждет моего одобрения, — подумал Гамаш. — Не так уж необычно для человека, показывающего столь важное для него детище». Доминик продемонстрировала особенности ванной с ее голубоватой плиткой, джакузи и отдельной душевой кабиной. Она гордилась проделанной работой, но ей восторги Гамаша, похоже, не требовались.

В отличие от Марка.

Дать Марку то, что он хотел, было не трудно. На Гамаша увиденное и в самом деле произвело впечатление.

— А эту дверь мы сделали только на прошлой неделе, — сказал Марк.

Открыв дверь ванной, они шагнули на балкон. Он располагался в задней части дома и выходил в сад, за которым простирались поля.

У стола стояли четыре стула.

— Я подумала, что можно поговорить здесь, — раздался голос сзади.

Марк поспешил взять из рук матери поднос, на котором стояли стаканы чая со льдом и вазочка с булочками.

— Присядем? — Доминик показала на стол, и Гамаш отодвинул стул для Кароль.

— Merci. — Пожилая женщина села.

— Ну, за второй шанс, — сказал старший инспектор.

Он поднял свой стакан в шутливом тосте, одновременно разглядывая хозяев. Трех людей, которые волею судеб оказались в этом печальном, разрушенном, заброшенном доме. Трех людей, которые дали дому новую жизнь.

А дом отвечал на это теплом.

— Тут еще есть что сделать, — сказал Марк, — но руки пока не дошли.

— Надеемся ко Дню благодарения принять первых гостей, — сообщила Доминик. — Если Кароль оторвется от стула и поможет. Но пока она отказывается вкапывать столбики для ограды или заливать бетон.

— Ну разве что сегодня днем, — со смехом произнесла Кароль Жильбер.

— Я обратил внимание, тут есть кое-какие старые вещи. Вы привезли их из дома? — спросил Гамаш.

Кароль кивнула:

— Мы соединили наши пожитки в одну кучу. Но еще много чего придется докупить.

— У Оливье?

— Кое-что. — Это был самый короткий ответ, услышанный здесь Гамашем до этой минуты.

Он ждал еще чего-нибудь.

— Мы купили у него чудесный коврик, — сказала Доминик. — Тот, что в холле при входе, кажется.

— Нет, он в подвале, — отрезал Марк.

Он попытался смягчить неловкость улыбкой, но получилось плоховато.

— И еще, кажется, несколько стульев, — тут же добавила Кароль.

Это составляло около одной сотой всей мебели в громадном доме. Гамаш отхлебнул чай, поглядывая на хозяев.

— Остальное мы купили в Монреале, — сказал Марк. — На рю Нотр-Дам. Знаете?

Гамаш кивнул, и Марк начал рассказывать, как они ходили туда-сюда по знаменитой улице, на которой есть множество антикварных магазинов. Некоторые торгуют просто рухлядью, но кое-где можно найти настоящие шедевры, бесценные произведения старины.

— Старик Мюнден ремонтирует кое-какие вещички, что мы купили на гаражных распродажах. Только не говорите гостям, — сказала Доминик со смехом.

— Я слышал, вы приглашали к себе на работу ребят из бистро Оливье? — закинул удочку Гамаш.

Марк покраснел.

— Кто это вам сказал? Оливье? — недовольным голосом спросил он.

— Это верно?

— Ну а если и верно? Он платит им практически рабское жалованье.

— И кто-то из них согласился?

Марк помедлил, потом ответил, что нет.

— Но только потому, что он увеличил им жалованье. Хоть это мы для них сделали.

Доминик слушала его, испытывая неловкость. Она взяла мужа за руку:

— Я уверена, что они к тому же преданы Оливье. Похоже, им он нравится.

Марк фыркнул, подавляя гнев. Гамаш понял: этот человек не умеет мириться с тем, что его желание не удается воплотить в жизнь. Но его жена видела, как это может выглядеть со стороны, и попыталась вразумить его.

— Понимаете, он оболгал нас перед всей деревней. — Марк не хотел просто так бросать эту тему.

— Ничего, все это забудется, — сказала Кароль, озабоченно глядя на сына. — Тут живет очень милая чета художников.

— Питер и Клара Морроу, — подхватила Доминик. — Да, они мне нравятся. Она говорит, что с удовольствием будет ездить на лошадях, когда они появятся.

— А когда это случится? — спросил Гамаш.

— Сегодня к вечеру.

— Vraiment?[34] Это будет удовольствие для вас. И сколько лошадей?

— Четыре, — ответил Марк. — Чистокровные.

— Но ты, кажется, купила немного других, — сказала Кароль, повернувшись к невестке.

— Правда? Я думал, ты хочешь чистокровных, — протянул Марк.

— Я хотела, но потом увидела гонтеров[35] и решила, что если уж мы живем за городом, то это вполне приемлемо. — Она снова посмотрела на Гамаша. — Нет, охотиться я не собираюсь. Это просто порода лошадей.

— У них мощный прыжок, — кивнул он.

— Вы ездите верхом?

— Не ахти как, но мне нравилось. Вот уже сколько лет не садился в седло.

— Приходите к нам, — сказала Кароль, хотя они все знали, что он почти наверняка не сможет втиснуться в бриджи для езды и забраться на гонтера.

Гамаш улыбнулся, подумав о том, как бы на такое приглашение отреагировал Габри.

— А какие у них клички?

Доминик задумалась, и ей на выручку пришла свекровь:

— Трудно запомнить, да? Но одного, кажется, зовут Гром.

— Да, верно. Гром, Солдат, Троянец и… как там четвертого? — Доминик повернулась к Кароль.

— Молния.

— Правда? Гром и Молния? — спросил Марк.

— Они братья, — ответила Доминик.

Допив чай со льдом и оставив от булочек одни крошки, они поднялись и пошли в дом.