Жестокий путь

Почему рабочие пьянствовали? Потому что их организм, ослабленный продолжительной работой, скудным питанием и спертым воздухом на фабрике, чувствовал потребность в каком-то возбуждающем средстве. Водка не только возбуждала, но и была источником веселья — ведь других развлечений у них не было. Кроме того, водка заглушала сознание горькой нужды, давала забвение тяжелой жизни и подавляла страх за завтрашний день, когда по капризу хозяина их могли выбросить на улицу.

Почему рабочие были озлоблены? Потому что они никогда не забывали, что их хозяин, ради прибыли которого они надрывались, наслаждался сытой и красивой жизнью в своем роскошном особняке. Потому что, наскоро проглатывая свой скудный обед, они знали, что в это же время в великолепных хоромах объедается тот, кто платит им гроши за их тяжелый труд. А ранним утром, когда еще на дворе совсем темно, поднимая от сна своих малолетних детей, чтобы погнать их на фабрику, они не забывали, что в это же самое время сладко спят дети того, кто ради своих выгод пользуется их бедственным положением.

Роберт Оуэн все это отлично понял и энергично приступил к изменению жизни рабочих. Прежде всего он отменил штрафы и вычеты и повысил заработную плату. Кроме того, он построил в Нью-Лэнарке большое здание с удобными светлыми квартирами для рабочих. Каждой квартире полагался небольшой участок земли с огородом для возделыванья овощей. Около здания были устроены площадки для детских игр. За эти квартиры была назначена самая дешевая плата, которая со временем должна была окупить расходы по постройке. Эта плата была меньше той, которую рабочие платили за свои жалкие лачуги.

Затем Оуэн постарался удешевить и улучшить питание рабочих. Обыкновенно они покупали продукты у лавочников, которые брали с них втридорога. Когда же у рабочих не было денег, они отпускали товары в долг, причем всегда их обмеривали и обсчитывали. Оуэн завел собственные склады и лавки, в которых продавал товары и продукты почти по себестоимости, и открыл рабочим широкий кредит.

Первое время рабочие держались настороже, не доверяя хозяину и ожидая от него всякого подвоха, — они были уверены, что в конце концов Оуэн набавит цены и на квартиры и на продукты и будет на них наживаться еще больше лавочников. Но проходили недели и месяцы, а цены не поднимались. К удивлению рабочих, у них на руках даже стала оставаться часть заработка. Тогда рабочие поверили, что Оуэн это делал не ради собственной выгоды, а для того чтобы жизнь обходилась рабочим дешевле и чтобы у них был уютный и чистый собственный угол.

Оуэн на этом не остановился. Постепенно он сократил рабочий день с 17 часов до 10, и у рабочих появился досуг. Чтобы его заполнить, Оуэн завел читальню, библиотеку и вечерние школы для взрослых. Для холостых рабочих он открыл общую столовую. Сытый и довольный рабочий перестал пить водку, и пьянство прекратилось настолько, что кабатчики закрыли свои кабаки и покинули Нью-Лэнарк, проклиная Оуэна. Вместе с пьянством прекратились драки, буйство и воровство. Здоровая пища и хорошее помещенье благотворно отразились на здоровье рабочих. Они полюбили свой труд, от которого теперь видели выгоду не только для хозяина, но и для себя.

С самого начала главным врагом всех начинаний Оуэна был местный пастор. Как везде и всегда, духовенство старалось вредить любому хорошему делу. Почтенному пастору деятельность нового хозяина фабрики пришлась не по вкусу. Еще бы! Ведь Оуэн не расписывал блаженства загробной жизни и не проповедовал терпения и смирения на земле. Напротив, он старался в настоящей жизни дать рабочим часть благ, которыми пользуются богатые. Пьяным, грубым людям он стремился придать «образ и подобие бо-жие», заводя школы, просвещая их темный, невежественный ум. Пастор зорко следил за каждым шагом Оуэна и особенно негодовал на него и считал вероотступником за его широкую веротерпимость.

Рабочие Нью-Лэнарка принадлежали к различным вероисповеданиям. Здесь были католики и протестанты, приверженцы англиканской церкви, евреи и даже магометане. Они строго исполняли обряды своей веры, и каждый был убежден, что только его вера приведет к спасению на том свете, что она самая правильная, а все остальные веры никуда не годятся. Поэтому приверженцы одной веры презирали и ненавидели товарищей, которые придерживались других вероисповеданий, и в Нью-Лэнарке постоянно происходили из-за разности религий ссоры, неприятности, вражда.

Сам Оуэн был совершенно равнодушен к религиозным вопросам. Он еще в юности считал, что религия не может быть благом для людей, а в зрелом возрасте говорил, что религия есть зло, потому что поселяет между людьми не взаимную любовь, а ненависть. Своим рабочим Оуэн объявил, что каждый из них может молиться и верить согласно своему убеждению, что для него, Роберта Оуэна, все религии хороши, если они учат людей любви друг к другу, а не мертвой обрядности. Поэтому «закон божий» совсем не преподавался детям в школах Нью-Лэнарка.