Жестокий век

– Тогда ты всех нас считаешь глупыми. Старик тебе поверил потому, что ему хочется в это верить. Цуй в таких делах не разбирается. Но я-то вижу, тут не все чисто.

Хо отбросил топор, сел на хворост. Бао Си не поверил его выдумке. Что ж, может быть, это даже к лучшему. И он рассказал, как расстроил свадьбу Цуй и сына чиновника, и что за этим последовало для Ли Цзяна, и о своем замысле помешать старику уехать из города.

– Не думал, что ты такой хитроумный, – с осуждением сказал Бао Си.

– А что же мне делать? – понурился Хо. – Я никому не желаю зла.

– Но ты забыл, что от кривой палки прямой тени не бывает. Что будет дальше?

– Откуда я могу знать, что будет дальше!

– Вот видишь… Тебе, Хо, надо жениться на Цуй и жить как все люди.

Хо ушам своим не поверил. А может быть, Бао Си просто смеется над ним? Нет, не похоже.

– Старик никогда не согласится…

– Уговорить его – не самое трудное. Как будете жить дальше – вот о чем надо задуматься.

– Мы будем жить лучше всех! Мои руки все умеют делать.

– Это, конечно, хорошо…

Их разговору помешал Ли Цзян. Он подошел, важно выставив вперед тощую бороденку, играя за спиной пальцами.

– Хо, для праздничного огня подбери самых хороших дров. Сложи их вон там, перед домом.

Нарубленный хворост Хо сложил клеткой, в середину накидал тонких веток и щепок.

– Готово, учитель!

Ли Цзян, все так же играя пальцами за спиной, обошел вокруг клетки.

– Дров мало. Пусть пламя взлетит выше дома. Сегодня у нас поистине великий праздник. Бао Си, теперь ты видишь, как тут ценят меня?

– Да, вижу и радуюсь. За вас и за Хо. Он ваш ученик, и его тоже ценят. С кем-то другим Хушаху, я думаю, не стал бы и говорить.

– Ты прав, Бао Си. Я потратил немало трудов, чтобы из грубого варвара сделать хорошего служителя. Теперь его ценят.

– Его будут ценить еще больше, если он породнится с нами.

– Как он может породниться с нами, Бао Си? – Старик перестал играть пальцами.

– Пусть он женится на нашей Цуй.

Старик попятился, будто увидел перед собой тигра.

– Ты не в своем уме, Бао Си! Чтоб я таких слов больше никогда не слышал!

– Хорошо, я буду молчать. И все кончится тем, что я увезу Цуй. Там она выйдет замуж за ремесленника или земледельца. Вы этого хотите?

– Она будет женой большого сановника! Сейчас, когда я в такой чести…

– Этой чести добивался для вас Хо. И когда он перестанет заботиться о вас, вы будете забыты.

– Мне ли нуждаться в заботах Хо!

– Через кого же вы будете давать мудрые советы Хушаху?

– Мне все равно, через кого.

– А если попадет глупый или, хуже того, недостойный человек? В дырявом мешке не доставишь просо до места, все растеряешь в дороге. Ваши мудрые советы в пустой голове превратятся в глупость.

– Но почему Хо уйдет от меня? Хо, разве ты можешь оставить меня?

– Нет, учитель, пока с вами Цуй…

– Небо не захотело, чтобы Цуй стала женой сына чиновника, – сказал Бао Си. – И вы теперь сами не знаете, чего хочет небо. А я знаю. Сегодня был у гадателя. Он сравнивал восемь иероглифов, обозначающих год, месяц, день и час рождения Цуй и Хо. Гадатель сказал, что такое счастливое совпадение бывает очень редко.

– Кто тебе позволил гадать?!

– Но мне никто и не запрещал. А деньги гадателю я платил собственные… Сейчас могу показать вам счастливые совпадения иероглифов. Я все запомнил.

Старик пожевал бледные губы, быстрой, семенящей походкой ушел в дом.

Ночь надвигалась на землю. Ветви деревьев сада на темном небе казались нарисованными черной тушью. Под крышей дома шебаршали воробьи, укладываясь спать. Бао Си положил тяжелую руку на плечо Хо.

– Не бойся, все будет хорошо.

– Ты вправду гадал?

– Конечно. Когда ты ушел, я поговорил с Цуй. И понял: если ты женишься на ней, всем будет хорошо. Ну, пошли.

Идти в дом Хо сейчас не хотелось. Он боялся, что старик его выгонит и навсегда захлопнет за спиной дверь. Но Ли Цзян, видимо, уже успокоился. Он стоял перед изображением бога домашнего очага, прикреплял к стене маленькое бумажное седло, уздечку из красного шелкового шнура, клок сена для священной лошади Цзао-вана, на которой тот должен отправиться к владыке неба. Цуй, разрумяненная жаром очага, зажигала свечи и фонарики. Дом наполнился переливчатым, радостным светом.

Приближался час проводов Цзао-вана. Он поскачет к верховному владыке Юй-хуану, чтобы рассказать о добрых и злых делах семьи. Ли Цзян переоделся в свой лучший халат, поставил перед изображением Цзао-вана чаши с рисом, печеньем и сладостями. Потом принес маленькую чашечку с медом, обмакнул в нее палец, мазнул по губам Цзао-вана: пусть говорит верховному владыке только сладкие слова. Постоял в раздумье, налил в чашечку вина и, окуная в него палец, «напоил» Цзао-вана. На всякий случай. Если бог домашнего очага, несмотря на смазанные медом уста, вздумает сказать кое-что владыке, он не сможет этого сделать из-за опьянения.

Хо невесело усмехнулся. Люди хитрят не только друг с другом, но и с богами.