Жестокое перемирие

– Ничего нового не происходит, Николай Николаевич. Обычный Армагеддон. Хотя сегодня укропы бьют особенно метко и продуктивно. В данный момент разносят в пух и перья насосную станцию на Волочаевской. Они сменили тактику, товарищ полковник. Утюжат какой-нибудь объект или несколько соседних, потом устраивают небольшую паузу и переключаются на что-нибудь еще. Разрази меня гром, если у укропов не работает в городе корректировщик. Даже не один. Они приближаются к объекту, отправляют артиллеристам свои координаты и быстро удаляются из опасной зоны. Иначе чем объяснить такую эффективность огня?

– Так ищите этих негодяев, черт возьми! – вскричал Марчук. – Это я за вас должен делать, товарищ подполковник? Не можете уничтожить батарею, так хотя бы найдите корректировщиков!

Армагеддон продолжался с короткими перерывами. Украинская артиллерия сегодня что-то разгулялась. Видимо, мстила за десять своих героев, которых Васько и Ряшин забрали на тот свет.

К двум часам дня обстрелу подверглось двухэтажное здание городской администрации, расположенное в сквере Героев Труда. Приказ об эвакуации поступил туда еще час назад. Словно тот человек, который отдал его, заранее почувствовал опасность. Немногочисленные сотрудники давно покинули рабочие места.

Точность попаданий обескураживала. Обычно украинские артиллеристы не отличались такой меткостью. Этим и объяснялись многочисленные жертвы среди гражданского населения.

Вереница разрывов накрыла сквер. Падали деревья, взлетали в воздух лавочки, урны, превращались в пыль клумбы с астрами и бархатцами. Три снаряда попали в здание, разнесли холл, зал совещаний, приемную и кабинет градоначальника. Из здания вылетели все стекла.

В указанный квадрат мгновенно выехали патрульные группы ополченцев, стали прочесывать местность. С трех сторон пылающий сквер окружали жилые здания: несколько панельных хрущевок, две кирпичные свечки в девять этажей.

Капитан Андрей Окуленко лихорадочно соображал, озирая обшарпанные здания.

«Работал наводчик, это факт. Прибыл в квадрат, занял удобную позицию и сделал свое черное дело. Мгновенно покинуть квадрат он не может, должен следить, как проводится обстрел, и при необходимости корректировать действия артиллеристов. Значит, остается слабый шанс, что этот гаденыш еще здесь. Сидеть в пятиэтажке – не дело, маловата высота. А вот в здании о девяти этажах, да еще на самом верху!..»

Он внимательно разглядывал окна верхних этажей. Многие были выбиты, закопчены, в стенах чернели вмятины.

– Данилов, оцепить оба здания! Никого не выпускать, потом разберемся! И будьте осторожны, этот гад может быть вооружен!

Все нормальные люди давно спустились в бомбоубежище под домом. Возможно, остались самые отчаянные, которым плевать на опасность, или те, кто по ряду причин не мог покинуть свои квартиры. Люди разбегались, оцепляя здание.

– Никому не выходить из бомбоубежища! Граждане, обстрел еще не закончился! – орал двухметрового роста ополченец по фамилии Голуб.

Под началом капитана Окуленко в этот день была не только его группа, но и три аналогичные, практически весь комендантский взвод. Он бегло оценивал ситуацию. Обстрел здания администрации прекратился, теперь канонада гремела где-то на западе, у завода промышленных холодильных установок. Не факт, что здесь находится корректировщик, но чем черт не шутит.

Три группы он поставил в оцепление, собрал свою и лаконично обрисовал задачу:

– В каждом здании по одному подъезду. Двигаться по лестнице, страхуя друг друга, под пули не лезть, осматривать квартиры. Постоянный контакт с каждым членом группы. Первый объект – дом номер тридцать по улице Гаранина.

– До вечера провозимся, командир, – заявил Пашка Дорофеев и почесал вихрастый висок.

– И не факт, что найдем черную кошку, – добавил Савельев.

– По логике все правильно, – рассудительно заметил Дорофеев. – Били кучно, без разбросов и в целом метко. Наводчик был. Засесть ему лучше в самом высоком месте…

– Логика есть, – подтвердил Голуб. – Но какая-то женская.

– Поговорили, да? – Андрей нахмурился. – Обсудили приказ, теперь можно его выполнять? Для тех, кто еще не понял – я сговорчивый и покладистый человек до тех пор, пока меня не начинают раздражать. А вы уже в этом преуспели. Выполнять!

Ополченцы быстро обшарили лишь первые этажи. Несколько квартир были заперты, жильцы уехали или сидели в подвале. В квартире номер семь царил форменный погром – окна вынесены, мебель перевернута и разбита, на стене в спальне давно высохли жирные потеки крови. Этому жилью «повезло» больше прочих, в него попали дважды.

Сработал сотовый телефон Андрея.

– Капитан Окуленко? – торопливо проговорил абонент. – Майор Палич беспокоит.

– Здравия желаю, товарищ майор, – отозвался Андрей. – Виноват, но в данный момент проводим зачистку…

– Знаю, – перебил его Палич. – Ваше начальство уже доложило. Вы сейчас на улице Гаранина?

– Так точно.

– Здания оцепили?

– Да, товарищ майор. – Окуленко скрипнул зубами, но предпочел не нарываться.

Если уж начальство решило отвлечь его от такого важного дела…