Жестокое перемирие

– Конечно, – подтвердил Андрей. – Первый этап мы пройдем самостоятельно. На втором и последующих, особенно при отходе, нам потребуется взаимодействие с подразделениями капитана Тарана, командира танкового взвода Салина и начальника разведки Палича. В случае штурма нам понадобится поддержка резервной группы, которая прибудет в квадрат по дорожке, проторенной нами. Операция должна держаться в секрете. Не исключаю, что в штабе есть «крот», сливающий информацию. Смотрите. – Он подошел к развернутой карте. – Мы выходим из города в южном направлении. Форма одежды – произвольная, оружие можно и не светить. Просьба позаботиться, чтобы нас выпустили беспрепятственно. Растворяемся в лесах, обходим стороной населенные пункты. Осень только началась, в зеленке пока еще можно укрыться. Далее мы движемся в западном направлении, мимо хутора Лесок и села Ногинцево, в которых нет ни наших, ни силовиков, обходим Ломов с запада и пересекаем трассу Ломов – Картавино. Практически весь путь проходит по лесам. Мы шагаем два десятка верст и оказываемся в глубоком тылу у карателей. Далее движемся вдоль дороги Павино – Лозырь. Через одиннадцать-двенадцать верст мы форсируем речушку Ванарву и начинаем решать наболевшую проблему. Все наши перемещения будут отражены навигатором и зафиксированы для резервной группы, которая может понадобиться в качестве усиления штурмового отряда. Связь с базой поддерживается постоянно. Вооружение моей группы – «АКС‑74», пистолеты, глушители, по комплекту наступательных и оборонительных гранат, ножи. Ни пулеметов, ни гранатометов, ни, тем более, взрывчатки. План ликвидации батареи раскрывать не буду, поскольку все решится, исходя из обстановки. Мне нужна прямая связь с капитаном Тараном, чтобы он по моему первому требованию мог накрыть любой квадрат, находящийся в зоне досягаемости его самоходных орудий.

– Ну, ты и нагородил, капитан. – Марчук скептически поцокал языком. – Хотя кто тебя знает, говоришь ты вроде складно. Сколько человек хочешь взять с собой?

– В моей группе пятеро, товарищ полковник. Для начала хватит. Все проверенные. Усиленная группа выдаст себя, привлечет внимание. Я так понимаю, вы согласны? Что мы теряем? Попытка не пытка.

– Ну, конечно, – проворчал начальник гарнизона. – У меня ведь так много толковых бойцов, что я могу ими смело разбрасываться. Хорошо, капитан. Готовь своих бойцов. Надеюсь, ты понимаешь, что с тобой должны идти только добровольцы?

Пашка Дорофеев мрачно напевал:

– Комсомольцы-добровольцы, сквозь огонь мы пройдем, если нужно.

Костюк вторил ему, не попадая ни в одну ноту, хотя давно уже вышел из комсомольского возраста. Остальные молчали.

Десять минут назад вся группа собралась у Андрея в Крановом переулке, и капитан не стал тянуть кота за хвост. Он кратко описал задачу, изложил свою беседу с Марчуком и поинтересовался, есть ли желающие погибнуть, но избавить город от ненавистного дамоклова меча?

– А другие варианты имеются? – осторожно спросил Дорофеев.

– Это какие же? – Андрей нахмурился.

– Выжить, но избавить город от ненавистного дамоклова меча, – сказал молодой боец и немного смутился.

– На ваше усмотрение. – Андрей пожал плечами. – Остаться в живых никому не возбраняется. Это не тот случай, когда нужно непременно погибнуть. Я всего лишь заостряю ваше внимание на том, что дело очень опасное, практически безнадежное, и шансы выжить не самые высокие. Но это будет не бессмысленная смерть.

– Что утешает, – сказал Голуб и улыбнулся.

– Я не хочу никого неволить, – предупредил Андрей. – Думайте, взвешивайте. Если кто-то колеблется, испытывает хоть каплю сомнения, то пусть откажется, остальные поймут. Это нормально. Будет хуже, если он смалодушничает потом.

– Я с тобой, – сказал Голуб. – Не люблю, когда убивают женщин и детей.

– И я, само собой, – сказал Дорофеев. – Эти сволочи уже достали. Хреначат, как на полигоне. Наш город скоро превратится в Дрезден после бомбежки союзниками.

– Кстати, насчет Нюрнберга, – встрепенулся Липник. – На Западе активно муссируется вопрос, законно ли уничтожать гражданские объекты по ходу ликвидации военных. Тамошние эксперты считают, что вполне законно. Иначе, мол, никак. Лес рубят – щепки летят. Дрезден – достойный пример. Союзники бомбили город так, что уничтожили его почти полностью, вместе с населением. Помянутые эксперты подводят юридическую базу к тому, что уничтожение городов Донбасса – вынужденная, но неизбежная и правильная мера. Виноваты в этом только ополченцы. Да, Андрюха, я с тобой. Готов погибнуть, но разнести к едрене фене клятую батарею. Я не очень пафосно сказал?

– Нормально. – Андрей усмехнулся.

– Я тоже с вами, – проговорил Савельев. – Но возникает проблема. Допустим, мы погибнем, но уничтожим батарею. У ВСУ тяжелой артиллерии, мягко говоря, до хрена. Народа тоже хватает. Подведут новую батарею, установят взамен уничтоженной и начнут долбить с удвоенной яростью. Из Ломова для ее ликвидации выйдет новая группа героев? Это что же получится?

– Круговорот героев в природе? – Дорофеев задумался.