Жиган против банды

Затем, взяв в руки Библию и бросив инструктору небрежное «пошли», он решительным шагом направился к двери. Пройдя в зал и внимательно осмотрев его, приказал:

– Поплотнее закрой окно и позови ребят.

– Хорошо, – удивленно кивнул Романов и, закрыв ставни, зашагал в сторону выхода. – Дальше на меня не рассчитывай. Я подожду ребят на улице.

– Как пожелаешь…

Когда инструктор вышел, отец Василий неспешно подошел к царским вратам, опустился на колени и, подняв глаза на икону Спаса, принялся молиться.

За этим занятием его и застала вошедшая пятерка. Парни молча прошли в центр комнаты, опустились на колени и, в точности копируя движения учителя, погрузились в молитву.

Не обращая ни на кого внимания, отец Василий встал с колен, прошел в алтарь и зажег кадило. В нос ударил сладковатый запах, а тяжелый желтоватый дым пополз в трапезную. На мгновение задержавшись, отец Василий отыскал взглядом на престоле небольшую баночку с пилюлями и, открыв ее, забросил в рот две «успокаивающие».

«Ну, с богом!» – мысленно пожелал он себе и вышел к ученикам.

– Сегодня я буду краток, – понизив голос, проговорил он. Подождал, когда подопечные обратят свои взоры на него, и продолжил: – Жизненный опыт дал вам понимание того, что вы – некая сущность, проходящая по жизни, в которой вся жизненная драма – лишь пища для вашего пробуждения. Следующий этап – очищение – помог вам услышать бога и стать сознательными и свободными. Но, обладая личной свободой, мы еще не можем чувствовать себя спокойно. В то время, когда бог призывает нас к активным действиям, наша пассивность сродни предательству.

Отец Василий сделал паузу и обвел присутствующих испытующим взглядом.

– Вы здесь потому, что понимаете, чего ждет от вас бог. И в ваших душах не должно быть места сомнению. Сомнение – это что-то из чувственного мира. Мы же работаем с сердцем, открывая поток, связующий нас с богом. Этот океанский поток впитывает в себя все формы бытия, обращая их в энергию. И через нас эта энергия возвращается в материальный мир для того, чтобы преобразовать его, очистить, сжечь все лишнее, чуждое божественной природе. В наших силах помочь миру встать на путь очищения, возвратить его в лоно божье. Я благословляю вас в этом начинании. И пусть поможет вам бог быть сильными и стойкими! Аминь…

Отец Василий осенил учеников крестом.

– Аминь, – нестройным хором ответили ученики.

Глава 7

Обладатель бархатного голоса позвонил ровно через два часа.

За это время генерал едва не сошел с ума от нарастающего волнения. Он мерил шагами свою огромную четырехкомнатную квартиру, все время натыкаясь на мебель, беспрерывно дымил сигаретой, хотя раньше никогда не позволял себе курить в комнатах. Последний раз генерал чувствовал себя так паршиво после октябрьского путча, когда узнал, что все его друзья-приятели арестованы, а его положение отнюдь не так стабильно, как хотелось бы. Тогда все обошлось. Теперь же ситуация развивалась таким образом, что генерал, даже если бы и захотел, не мог бы ничего исправить. И от этой мысли ему было не по себе. Он так верил в свою удачу, в свое незыблемое могущество, что все происходящее казалось ему дурным сном.

«Нет, это случилось не со мной, – повторял он, шагая из комнаты в комнату, как заведенный маятник. – Не со мной, не со мной… Я не хочу верить, что Светку могут убить… не хочу, не хочу… Ее не убьют, они не посмеют сделать это… Не посмеют…»

Но не только исчезновение дочери и телефонный звонок похитителей занимали мысли генерала. Клебаничева беспокоил и тот факт, что агент Жиган не подавал никаких признаков жизни, а как связаться с ним, генерал не знал. Он несколько раз набирал номер мастерской, но там никто не поднимал трубку.

На свой страх и риск генерал решил действовать самостоятельно.

«Я соглашусь на все их условия, только бы они вернули мою дочь. Черт с ней, с карьерой. Главное, чтобы со Светкой ничего не произошло… – придя к таким выводам, Клебаничев почувствовал некоторое облегчение. Его мысли потекли несколько в ином направлении: – Эх, какой же я идиот, что не научился брать взятки и пользоваться своим служебным положением! Тогда бы лежала у меня на счету в швейцарском банке кругленькая сумма. А когда бы все это кончилось и Светка вернулась домой живой и невредимой, махнул бы я на все рукой и прощай, родное министерство. Ушел бы в отставку и уехал на Запад. А без денег кому я там нужен? Но уже ничего не поделаешь, в такие годы начинать все с нуля глупо, да и небезопасно. В крайнем случае, пистолет к виску, и все дела… Хотя нет, Светка всю жизнь будет мучиться угрызениями совести…»

В этот момент зазвонил телефон. Клебаничев машинально посмотрел на часы и рывком снял трубку.

– Алло?

– Игорь Петрович? – это был обладатель бархатного голоса.

– Да, это я.

– Как вы себя чувствуете? Надеюсь, неплохо. Хочу сообщить вам, что ваша дочь здорова и невредима… Пока.

– Чего вы хотите от меня?! – сорвался на крик генерал. – Да, я на все согласен! Это вы хотели от меня услышать?