Жильбер Ромм и Павел Строганов

У юноши же такие ссоры с гувернером сменялись приступами раскаяния, острым чувством вины, ощущением того, что, не подчиняясь требованиям наставника, он нарушает отцовскую заповедь и соответственно свой сыновний долг. Весьма красноречиво в данном отношении следующее совместное письмо ученика и учителя графу А.С. Строганову. После обычного рассказа о посещении женевских ремесленников Павел добавляет постскриптум, где самым настоящим образом исповедуется отцу:

Вы знаете, что мой величайший порок по сих пор есть ленность. Господин Ром много трудился, чтоб во мне искоренить оной. В том, как и во многих других вещах я был столь глуп, его не хотел слушать, на то вас покорно прошу мне ето простить, ибо чувствую, что тем вам и всем моим родным буду очень не угоден. Я взял сильное намерение его во всем слушать и совершенно надеюсь на вашу отеческую милость.

Далее пишет Ромм:

Господин Граф,

Постскриптум Попо дает Вам понять, что в отношениях между нами далеко не всегда царит полное взаимопонимание. Его легкомыслие, а особенно ощущение собственных сил, придающее ему с каждым днем все больше энергии, заставляют его порою возмущаться теми ограничениями, которыми я сдерживаю его переменчивые капризы. Разума, того единственного средства, коим я бы хотел на него воздействовать, всегда оказывается недостаточно. Он совершенно бессилен, когда Попо начинает упрямиться. Но мое нежелание о чем-либо с ним разговаривать и отказ на какое-то время обсуждать изучаемые им предметы приводят к восстановлению мира. Он обычно признается Вам в своих ошибках; я прошу Вас дать ему на сей счет по-настоящему отеческий, дружеский ответ, из коего он бы понял, насколько Вам приятно узнавать о его ошибках от него самого и что подобное проявление искренности заслуживает одобрения, но добавьте и несколько соображений о необходимости ему слушаться меня так же, как и Вас самих. Подтвердите права, которые Вы мне предоставили в отношении него, и дайте ему понять весь их объем. Попо – существо неординарное. Он имеет физические и моральные задатки, способные привести его с одинаковым успехом и к очень хорошим, и к очень плохим последствиям, в зависимости от того, куда его направить. У него еще есть время укрепить свое доверие ко мне[631].

В своем предыдущем письме А.С. Строганову, двумя неделями ранее, Павел даже попросил у отца разрешения прекратить учебу и отправиться в действующую армию на турецкий фронт[632]

. Не умаляя патриотический порыв Павла Строганова (с самого начала войны он проявлял живой интерес к ее событиям), тем не менее, в свете всего, что мы знаем о его непростых отношениях с наставником, едва ли стоит сбрасывать со счета и такой возможный мотив его поступка, как желание подобным образом избавиться от жесткой опеки воспитателя, выносить которую взрослеющему юноше становилось все труднее. О своем неприятии ее Павел прямо заявил в своем послании Ромму накануне их отъезда из Женевы (очевидно, отношения между учеником и учителем настолько испортились, что они опять вернулись к практике письменного общения):

Мое поведение огорчает папу, и это совсем не удивительно. Я понимаю, Вы, так же как папа и я, хотите, чтобы оно прекратилось и сменилось другим, более хорошим. Возьму на себя смелость подсказать Вам средство, как покончить с ним [плохим поведением] в кратчайший срок. А именно: предоставьте мне такую же свободу действий, какой обладает мой кузен [Григорий Строганов][633].

В этот раз Павлу так и не довелось оказаться в действующей армии. Однако впереди его ожидало другое испытание: вместо огня войны ему предстояло попасть в полымя революции.

Глава 6

«Школа» революции