Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина

– Скажи мне правду, Грымов… – прошипел вампир, – чей Леха сын, твой или мой? – Голос бессмертного сделался похожим на шелест колец удава. Грымов застыл, не в силах отвести от вурдалака глаз. – Говори, скотина… – прошипел кредитный инспектор.

– Да ладно те, Антоха, твой, мой, какая к чертям разница?! Я ж не претендую…

– Говори… – снова прошелестел кредитный инспектор.

– Ок, лады, ты сам напросился, Тоха… Ну были дела, елки… мой баклан… И чё эт меняет? – нагло отвечал загипнотизированный.

– А это, Грымов, меняет все, – отвечал кредитный инспектор и, улыбаясь во все клыки, совершенно забыв про пародонтоз, пошел прочь от стола с подсевшим, на выходе из закусочной с облегчением выкинув серебряные пули в мусорную корзину.

Человек без паспорта

– Вы уверены, – говорит,

 – гражданин, что вы именно в этом подъезде живете?

– Нет, – говорю. – С вами, женщина, я уже сомневаюсь, что вообще на белом свете живу…

Ф.М. Булкин

Было где-то за полночь, но это утвержденье примерное, потому что в приемном отделении Третьей градской часы хотя и висят над плакатом с инструкцией об оказании первой помощи, да давно не ходят, и все это знают. А с другими часами никто не сверился, потому что и без того было некогда, гололед, и многие поступали в эту ночь сюда с травмами.

Человек же без паспорта пришел сюда сам, на своих двоих и по собственному желанию, что, как известно, большая редкость при обращении в медицинские и прочие государственные бесплатные органы, поскольку это, как тоже всем известно, всегда выходит себе дороже.

И тем не менее человек без паспорта пришел сюда сам и, видимо, обождав, пока охранник отвлечется на разговор с гардеробщицей, или как-то иначе прошел себе спокойненько в общий коридор, уселся с краю от всех доставленных с улицы на отдельный стульчик, спросил, кто последний, и занял очередь.

Он сидел очень тихо, уложив пальто свое на колени, сняв не в гардеробе его, как положено, поскольку миновал регистратуру больничную нелегально.

Прием велся в сплошной поток, в очень напряженном режиме, поскольку власти, как ни стараются, не справляются не только с внешней и внутренней политической ситуацией, но и с природными катаклизмами на дорогах. Доктор, что вел прием, направлял больных от себя на рентгены, анализы и так далее, и потом все они возвращались к нему с результатами, чтобы быть распределенными кто куда…

Человек без паспорта вошел к доктору в порядке выжданной очереди. Доктора, если судить по дверной табличке, звали Николай Семенович Врач. (Бывают же такие удивительные совпадения фамилии и профессии!) Он уже, конечно, очень устал и ничего хорошего до самой смены своей не предвидел и не ожидал. Так и вышло.

Человек без паспорта вошел очень робко, держа пальто свое в руках и не зная, видимо, куда его деть, остановился в дверях растерянно и стоял так тихо, что Врач, заполнявший бумаги, вскоре почувствовал себя в одиночестве и оторвался от писанины своей – посмотреть, с чего бы так тихо.

Увидав, что это просто больной остановился в дверях, не зная, где ему деть пальто, привычно кивнул на крючок у раковины и сказал:

– Проходите, садитесь…

Человек без паспорта так и сделал. Он повесил пальто, где указано, сел туда, где сказали.

– Фамилия, имя, отчество… – спросил меж тем доктор, открывая на имя пришедшего новую карту.

– Алексей Семенович Трупиков, – отвечал пришедший, и доктор поискал его данные среди документов доставленных. Однако в бумагах этих фамилии сидевшего не было.

– Вас нет, – поискав, констатировал доктор. – Может быть, документы ваши задержали в регистратуре?

– Понимаете, доктор… – отвечал на это больной, отвечал как-то нерешительно, виновато, – дело в том, понимаете ли… я пришел сюда сам… Доктор… Понимаете, доктор, мне очень худо…

– Больных принимаю только по скорой. Вы же сами видите, что тут творится…

– Я бы вызвал скорую, но… Дело в том, что у меня нет страхового свидетельства, нету паспорта…

– Нет паспорта? Потеряли?

– Нет… Не потерял я его… Его… его… понимаете, отобрали…

Эти слова все же вызвали в докторе вялый полуночный интерес. Оторвавшись от бумаг, он посмотрел на сидевшего против себя внимательней.

Тот был бледен какой-то желтушной бледностью, вероятно, у него в самом деле были сильные боли, возможно цистит, или гнойный аппендицит, или камни в желчном пузыре, или даже гангрена? Уж очень неприятный запах наполнил с приходом больного узенький кабинет… Доктор поморщился.

– Отобрали? Кто, разрешите спросить?

– Отобрали в обмен на свидетельство…

– Какое свидетельство? Что за…

Но доктор не успел доспросить. Человек без паспорта положил поверх карты свидетельство.

– Понимаете, доктор… Дело в том, что я… умер.