Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

В южнорусских планах вместо воронцов делали полицы, одна из которых шла от печного столба к двери, а другая — от печи к передней стенке. «Когда требовалось разделить избу на отдельные помещения, здесь уже с середины XIX в. прежде всего начали отделять дощатой перегородкой часть против печи, где происходила стряпня; это помещение называлось в Курской обл. топлюжкой, в Тульской — чуланчиком. Гораздо позднее стали огораживать место против входа, где находился примост между боком печи и передней стеной. В таком случае примост разбирали, вместо него ставили широкую кровать — выделяли спальню или спальню для молодых (Ряз. обл.)»[479]. Аналогичные конструкции с печным столбом существовали в западнорусском и белорусском плане.

Воронцам (грядкам) и печному столбу, как и всяким значимым элементам жилища, приписывалось и экстраконструктивное содержание.

Связь этих элементов между собой подчеркивается, например, загадкой: «Два ворона летят, да одну голову едят», интересной, кроме того, своей квазиэтимологической направленностью. Относительно воронцов, этимология названия которых, по-видимому, связана с семантическим полем «темный, черной масти» (что, кстати, вполне оправдано тем, что воронцы служили и для защиты хлеба и посуды от сажи), их, вероятно, можно включить в зооморфный терминологический код, весьма существенный не только для терминологии, но и для мифопоэтического образа жилища.

В свадебном обряде место за занавеской, в бабьем углу или за печным столбом — место невесты. Ее ритуально отмеченный путь — это путь из бабьего угла в красный угол:

Мы тебе, Марьюшка, наказывали,Мы тебе, Васильевна, наговаривали:Не выходи из-за занавесочки,Не выступай из-за берчатой,Не садися в сутки в угол,Под образа под святые[480]

.

Ср. в приговоре дружки: «От печки от кирпичатые, от столба горемычнаго, по полику тесовому, ко столику дубовому, за скатерти браные…»[481]. В то же время «сюжет жениха» построен на преодолении границ, в том числе и между «мужской» и «женской» частями жилища:

Он-с по новым сеням спохаживает,Каблуком полы проламывает.Он вступил да в белу горницу,Распахнул белу занавесу[482].

Но, пожалуй, наиболее значимым в ритуальном отношении элементом рассматриваемой конструкции был печной столб. Следы архаических верований, связанных с печным столбом, очевидно, лучше всего сохранились в белорусской традиции, где он назывался дзед, коневой столб или просто конь. В этом названии можно видеть соответствие др. — инд. asva-yupa ‘конный столб’, ‘мировой столб’, что говорит об индоевропейском характере термина[483]. Черты исключительной древности обнаруживаются в так называемом «столбовом обряде» белорусской свадьбы. Этот обряд, в частности, включал стандартные ситуации мифологического сценария, разыгрываемые у «мирового дерева» или «мирового столба»: жертвоприношение, произнесение магических формул, символическое путешествие по столбу[484]. Семантика печного столба складывалась, по-видимому, из различных значений. В конструктивном отношении печной столб был центральной опорой крыши. В семиотическом смысле столб воплощал идею вертикали дома, маркируя в то же время его ритуальный центр. Позже он стал служить и границей между «женским» и «мужским» пространством жилища, ср. о невесте: «Не плачет за столом, наплачется за столбом»[485]

. Во всяком случае первые два значения не различались, являясь в то же время основой для того содержания, которое обычно приписывается мировому дереву или его аллоформам. Причем эта семантика усиливалась образом креста (от соединения столба с воронцами), ср.:

Не молитесь-ка богу нашему,Наш бог вас не помилует!Помолитесь-ка чудному кресту,Чудному кресту — печному столбу![486]

Кратко резюмируя сказанное о внутренних границах, можно отметить, что горизонтальная плоскость жилого пространства восточнославянского жилища была весьма разработанной. Символические границы делили пространство на внутреннее и внешнее, мужское и женское, сакральное и профаническое.

Основной единицей домашнего пространства был угол. В многочисленных описаниях внутреннего устройства, например избы, неизменно подчеркивается, что она как бы состоит из углов. Этот признак, кстати, обыгрывается и в загадках, где под «избой без углов» имеется в виду копна. Каждый угол имел свое название и назначение, причем существовала определенная иерархия углов. Старшим, главным, считался красный угол, вторым — бабий угол, третьим — дверной, или задний, угол. В системе ритуально-мифологических представлений особенно отмеченными были два первых угла.

Красный угол