Жёлтая магнолия

— Ах если бы! Да только нет воров хуже патрициев*! — воскликнула Миа, отбрасывая носком туфли осколки стекла в сторону. — И день ото дня всё хуже и хуже! Полюбуйся на этот разгром! — всплеснула она руками. — На прошлой неделе разгневанный синьор Барбиано расколотил мой шар над дверью, а теперь ещё и вот это!

— А что Барбиано? С чего он разбушевался-то? Разве его жена осталась недовольна? Она же тебе заплатила? — спросила Николина, доставая корзину яблок и ставя её на брусчатку. — Как заказывала, лучшие яблочки. Салат?

— Два пучка. Конечно, заплатила! — произнесла Миа выбирая яблоко покрупнее.

— А чего же тогда не так? Зачем он разбил твой шар? — торговка указала пальцем на сиротливо свисающую над причалом цепь.

— Да видишь ли… Не понравилось ему то, что я ей тут говорила. А вот не нужно было его жене приходить с подругой, — развела руками Миа. — Разве я виновата, что её подруга так внимательно слушает и так много болтает? Жена синьора Барбиано наставила ему рога с его другом. Её подруга всё узнала и ему рассказала, потому что сама хочет запрыгнуть к нему в постель. А его друг неровно дышит к его жене. И теперь весь город об этом знает! А виноват кто? Конечно, Дамиана! Шар теперь заново делать! И обойдётся в десять дукатов, а витраж и вовсе в сто! — воскликнула она, забирая салат.

— А Барбиано-то с чего припёрся? Из-за жены что ли? А ты-то тут при чём?! — удивлённо спросила Николина. — Латук?

— Один пучок. Да! Сам Барбиано и прискакал как ужаленный! И всё кричал, что нужно снести моё богомерзкое заведение, потому что я оболгала честную синьору и всё придумала! Что это я распускаю слухи про честных патрицианок! И вот, извольте — расколотил веслом шар! А теперь вот окно! Но окно — это уже Ногарола, чтоб ему упасть в канал! Решил снова меня припугнуть! — она взяла латук и обратилась куда-то в сторону мутной воды: — Желаю вам здоровья, синьор Барбиано, и вам герцог Ногарола, а ещё сырых газет и скисшего молока поутру на завтрак! А щавель есть?

— Щавель весь продала уже. А как ты узнала, что его жена спит с другим? В шаре увидела? Или на картах? — усмехнулась Николина и подмигнула. — Зато есть свежие артишоки. Берёшь?

— Нет, артишоки не надо. В шаре? Помилуй, зачем тут в шар смотреть?! Да об этом гудит вся Пескерия! Их служанка видела, как они встречались, и всем разболтала, а мне даже в карты заглядывать не пришлось. И ведь я предлагала ей выставить подругу за дверь! И быть осторожной. Предупреждала ведь! Ну и кто покроет мои убытки?! Зато теперь я могу кричать на весь канал, что синьор Барбиано — ро-го-но-сец! Раз уж я заплатила за это право своим разбитым шаром! — взмахнула Миа пучком салата.

— Видать, теперь Барбиано на всех кобелём лает! — усмехнулась Николина. — И поделом ему! Слышала, он игрок и все ночи проводит в палаццо* Фаризи с куртизанками. И сильно поиздержался! Капусты?

— Капуста не жёсткая?

— Нежнейшая, как крылья ангелов! — Николина сложила ладони вместе и закатила глаза.

— Давай. И ещё три морковки. Да мне нет дела до того, с кем патриции убивают своё время! Хоть с куртизанками, хоть с гондольерами! Мне с этого пользы ни на сантим, а убытков уже на сто дукатов!

— Зато теперь слава о тебе по всему Гранд-каналу! В таком деле хуже славы — лучше нет, — усмехнулась Николина, — такой скандал привлечёт к тебе новых клиентов. Сельдерей?

— Сельдерей… Нет, не надо. Ах, Николина, мне такая слава без особой радости. Если каждый из таких клиентов будет бить что-нибудь в моей лавке, то мне придётся с каждого брать по сто дукатов сверху, и я вконец разорюсь, — усмехнулась Дамиана горько и покачала головой. — А изюм есть?

— Белый или чёрный? А ты, кстати, слышала про новую «бабочку»? М-ё-р-т-в-а-я! — Николина заговорщицки понизила голос. — Говорят, нашли на кампьелло* Делиси. Я сейчас только что была у дома командора Альбано, и всё-всё подслушала! Его кухарка — это она-то весь щавель и купила — так вот она рассказала мне, что в рань поутру командора подняли и вызвали туда.

— Неужели?! Ещё одна?! Это уже третья! Святая Лючия! И что, снова голая? — с ужасом спросила Миа. — Изюм белый. И чтобы без косточек.

— Ни единой косточки, а изюм — чистое золото! Вот, держи. Уксус? Или масло? Она не совсем голая, прикрыта лепестками цветов, и крылья из лепестков выложены рядом! Представляешь? Вот дьявольщина какая, прости Господи! — передавая изюм, Николина перешла совсем уже на зловещий шёпот: — Лежала прямо на берегу канала! Только про то ещё никто не знает.

— Ужас какой! И что же полиция? — Миа тоже понизила голос. — Уксус не надо, ещё есть.

— Полиция разводит руками. Кухарка Альбано слышала, что командор велел быстро всё убрать, чтобы никто не видел, и что Хромой — маэстро Л'Омбре тоже был там. Вот всё и подчистили. Кто же вступится за простую торговку бисером? — вздохнула Николина и тут же спросила деловито: — Спаржу?

— А торговка бисером она разве не человек? Хотя в прошлый раз была путана. И, конечно же, никого не нашли! А вообще искали? Думаю, что нет. Спаржа свежая?