Жёсткая ротация

Приходить в издательство лучше в середине присутственного дня. Коньяку и цветов не заносить, себя и других услуг не предлагать, денег у тебя и так нет (иначе «издание за счёт автора» — отдельная и никому не нужная песня), держаться со скромным достоинством, жадно разглядывать выпущенные издательством новинки, в случайно услышанные разговоры не встревать, советов по руководству издательством не давать, о себе, если не спросят, не рассказывать, выразить — когда до этого дойдёт черёд — бодрую готовность ждать ответа сколько понадобится (а понадобится не меньше трёх месяцев) и — внимание! — постараться запомнить хотя бы примерное направление, в которое редактор отправит твою рукопись! Тогда через три месяца тебе с ним будет легче её, нетронутую, отыскать. А если не отыщется — не беда, ты вынешь из портфеля второй экземпляр (желательно столь же внешне безупречный и удобочитаемый) — и тут уж ему будет не отвертеться… И он прочтёт твою рукопись! Правда, скорее всего, не до конца. А ты? Ты дочитал эту статью до конца? Если так, то твои шансы напечататься возросли ровно в сто раз и составляют теперь один к миллиону! И дальнейшее зависит уже исключительно от качества самой рукописи.

2004

Сон в писательскую руку

В отличие от Елены Трегубовой, я в высокие кабинеты не вхож. И вхож не был. В раннем детстве услышав от матери (а она — тоже в детстве, от отца, большевика-ленинца, благополучно успевшего умереть в 1929 году, до репрессий) анекдот: «Зачем Кремль обнесён такой высокой стеною? — А чтобы бандиты не лазили! — Туда или оттуда?», я раз и навсегда поверил в его экзистенциальную правоту. Кремль и по сей день представляется мне заколдованным замком из одноимённого романа Кафки, в который невесть зачем и почему приспичило проникнуть писательскому alter ego землемеру К. Роман «Замок» остался незавершённым, известно, однако же, что землемер К. в заветную цитадель так и не попал. Хотя и очень старался. Лишь однажды очутился он в кабинете у откровенно скучающего чиновника невысокого ранга из администрации замка — и тот от нечего делать объяснил непрошеному гостю, как всё же — при наличии желания и везения — можно миновать зримые и незримые преграды. Одна беда: именно в этой точке рассказа землемера К. сморил непреодолимый сон… Со мной всё вышло ровно наоборот. Заснул я не в начальственном кабинете, а перед тем — и вместо того, — чтобы туда прорваться. И приснилось мне — писателю, недавно чуть было не исключённому бездарными завистниками из творческого союза, — своё, писательское. Приснилось мне, что все писательские союзы от мала до велика — патриотические, космополитические, псевдоправозащитный ПЕН-клуб, «петербургских фундаменталистов» и прочую шатию-братию — исполнительная власть вознамерилась объединить в одну под-президентскую вертикаль. Предварительно «слегка почистив», по слову Маяковского, но главную чистку или, если угодно, зачистку препоручив самим членам вновь создаваемого, да и, мягко говоря, не на пустом месте, Союза. Разумеется, никакого принуждения, не говоря уж о насилии, объединительный проект не предусматривал. Власть — в моём сне — решила воздействовать на писательские массы не кнутом, а пряником. Положив всем членам Единого Союза Писателей ежемесячную зарплату! О ежемесячной зарплате писатели мечтают давно. Предложил выдавать таковую — ещё на заре перестройки — публицист и землепашец Юрий Черниченко. Платить писателям не за результат труда, а за труд (то есть за рукописи по весу) призывал покойный руководитель Союза писателей Санкт-Петербурга Михаил Чулаки. Дайте мне маленькую, но постоянную зарплату — и через год-другой, избавленный от повседневных забот о хлебе насущном, я непременно напишу что-нибудь великое! — такой стон слышался едва ли не отовсюду. И слышится сегодня, когда писательским трудом (оцениваемым, кстати, в рыночных условиях вполне по достоинству) просто-напросто не прожить. Ежемесячная зарплата члена Союза писателей, приснилось мне, это сто у. е. в месяц. Немного, конечно, но это зарплата всего лишь стартовая. Членов Союза должны приравнять к госслужащим со всеми причитающимися льготами и доплатами и полным социальным пакетом! И понятно, председатель бюро секции окажется госслужащим более высокого ранга, чем рядовой член; секретарь Союза и уж тем более первый секретарь Союза будут соответствующим образом тарифицированы и премифицированы; а где госчиновники, там и коррупция: за получение (и сохранение) членства в таком Союзе не грех разок и «отстегнуть» в карман нерядовому чиновнику и затем «отстёгивать» более или менее регулярно, разумеется строго «по чину».