Жёсткая ротация

Животное зовут Валей. Валя, понятно, из бешеных сук, причём из провинциалок, и поступает поэтому в Финэк легко и безболезненно. Девушки в хорошем смысле сближаются на вступительных экзаменах, но в дальнейшем их стёжки-дорожки расходятся. Маша блещет, а Валя зубами скрежещет: куда, мол, мне до неё — коренной и потомственной ленинградки! Пока не вступает в случайную половую связь с гениальным Иосифом. Иосиф человек не только золотой, но и глубоко порядочный. Он забирает бесстыжую Валю из общаги и держит полгода у себя — на правах домрабыни с интимными услугами. А когда эта бешеная сука наскучивает ему, со всей деликатностью выдворяет её обратно в общагу. Некоторое время Валя ждёт: а вдруг одумается? Потом решает отомстить, но не знает как. Подруги по общежитию подсказывают: он же еврей. А надменная Маша-Мария не общается с несостоявшейся родственницей и продолжает делать успехи на академическом поприще. И тут до Вали доходит: Иосиф, золотой человек, в минуту посткоитальной болтливости («Все животные после соития печальны, и лишь петух принимается кукарекать», — гласит в неусеченной форме антисемитская пословица Древнего Рима) поведал ей о Маши-Мариином трюке с подменой отцовского отчества и, соответственно, национальности. И бешеная сука строчит донос в деканат. Декан на факультете не бешеная сука, а как бы ещё не хуже — татарин. Он требует у Маши-Марии в обмен на послабление неизбежных санкций дать разоблачительные показания на профессора Успенского. А у профессора Успенского — в обмен на послабление Маши-Марииной участи — уступить в собственную пользу пост завкафедрой. Злобный татарин забывает при этом, что не по Сеньке шапка и становиться завкафедрой ему — хоть и декану, но всего лишь кандидату наук — не с руки, да и не по чину. Профессор Успенский (слабы всё-таки бешеные суки, хоть и пострадавшие за компанию с миллионами «безродных космополитов») поддаётся шантажу, золотой человек Маша — ни в какую. На вечерний она не переведётся — там и без неё золотых людей минимум через одного; бешеные суки это дозволяют. Перед ней теперь две дороги — либо в Израиль об руку с золотым человеком Юлием (Иудой), либо в подпольное вооружённое сопротивление гитлеровско-сталинскому режиму бешеных брежневских сук толстиково-романовского розлива. Благо, скальпелем она кое-кого из них уже поучила (больничного врача, вздумавшего было без должного рвения лечить Самуила Иудовича), а в финале романа — на символической территории еврейского кладбища — берётся и за топор. И всё же окончательный выбор Преступницы остаётся за рамками повествования. Уничтожать бешеных сук в их собственном логове или, вернувшись на Землю Обетованную, «мочить» арабов? Чувствуется, что она способна и на то, и на другое, но как совместить одно с другим, ей пока не ясно. Это уже третий роман Елены Чижовой, напечатанный в «Звезде», и второй номинированный на Букера. Первые два были написаны в диапазоне от плохого (первый) до чудовищного (второй), причём чудовищно написанный даже вошёл в шорт-лист. А вот роман «Преступница» написан как раз недурно, местами — очень недурно. Чувствуется, что искренне. А главное, чувствуется, что и сама писательница — золотой души человек.

2005

Ибанько на энерджайзере, или картавый фонтан