Жить дальше. Автобиография

На следующий день меня ждал сюрприз – оказалось, что главную роль в этом фильме отдали другой девушке – жене Владимира Машкова Елене Шевченко. Я удивилась, конечно. Но, к счастью, меня в картине оставили, и я играла подругу главной героини. А парень, которого я выставила из номера, тоже снимался вместе с нами. Играл гея. А это по тем временам был отдельный экспириенс.

На третий день съемок мы окончательно убедились в том, что режиссер ничего не смыслит в кино, ни одного фильма в своей жизни не снял, и вообще он бывший комсомольский работник, который нашел где-то денег и решил войти таким образом в историю. Он ходил по площадке, ничего вообще не понимал, таращился на все: «О, это камера, да? Артисты, да?» Путал термины «крупный план» и «общий». Артистов, кстати, он набирал из соображений внешности, а не профессионализма, и его не смущало, что некоторые из тех, кто оказался на площадке, вообще не понимают, что там нужно делать. Мы сначала напряглись, а потом поняли, что вариант у нас один – вместе спасать ситуацию. Мы, артисты, придумывали перед съемочным днем все сцены, а потом звали его и рассказывали, как все это будет сниматься, что мы тут планируем, что доносят наши герои и так далее. Оператор, который оказался нормальным парнем, тоже включился в процесс.

Поскольку я проходила пробы на одну роль, а в итоге получила другую, мне пришлось смириться с тем, что моя героиня курит. С сигаретами на съемках сложно. Снимаются несколько дублей, и сигарета в кадре должна быть одной длины. Поэтому бедная Катя Кмит прикуривала мне сигарету, докуривала до нужной длины и отдавала мне, чтобы я ее держала, вроде как курю. В итоге я не затянулась ни разу, а моя подруга накурилась так, что чуть сознание уже не теряла. Потому что за свою героиню ей тоже приходилось дымить.

Но кое-как мы этот фильм общими усилиями досняли, и я даже получила деньги. Я понимала, что их надо привезти домой, потому что предстояло не только квартплату выделить из них, но и дачу оплатить – жили мы на мхатовской даче, естественно, не бесплатно. И вот я держу гонорар в кулачке и умом понимаю, что тратить нельзя ни копейки, но так хочется! Занесло меня в торговые ряды, где торговали какими-то турецкими шмотками и изделиями местных артелей. И я купила себе совершенно дурацкие шорты длиной до колена из какой-то парусины, разрисованные адским принтом: сверху синее, типа небо, внизу желтое – типа пляж – и на этом желтом изображены солнечные зонты, на которых красовалась надпись кока-кола. Я их надела, и мне показалось, что я в тренде. И шлепанцы еще купила – темная подошва, к которой прикреплялись ядовито-неоновые резинки. Я была абсолютно счастлива. Все это стоило копейки, а у меня было ощущение, что я модная. Я впервые за долгое время смогла себе что-то купить. А оставшихся денег хватило на оплату трех месяцев дачи и покупку продуктов.

Андрюша, кстати, тоже начал в то время зарабатывать деньги. Когда ему исполнилось полтора года, он впервые снялся в рекламе. Речь там шла о какой-то частной клинике, где лечили бесплодие. И люди в белых халатах рассказывали, как у них хорошо, а в конце появлялся улыбающийся карапуз. Это и был мой Андрюша. Сам по себе на руках у чужого дяди он улыбаться не хотел, поэтому режиссер сказал мне: «Вы возьмите его на руки, повернитесь спиной, мы возьмем крупный план и будем его развлекать». В кадре он пробыл в общей сложности буквально 15 секунд, но ему заплатили гонорар. И я потом ему рассказывала, что первую зарплату он получил в полтора года. Смешную, конечно, но это уже не имело значения.

Вторая реклама случилась в Андрюшиной жизни, когда ему исполнилось два. Он рекламировал какую-то шоколадку. Надо было откусывать от батончика и делать такое выражение лица, как будто ему очень нравится. А у него в этот день поднялась температура. Я сразу не заметила, думала, он вялый из-за того, что жарко, или потому что обстановка непривычная. В общем, Андрей один раз попробовал этот сникерс, второй. И не просто попробовал, а хороший такой кусок куснул и съел. А когда его попросили сделать третий дубль, говорит: «Не хочу больше». Я говорю – ребят, я постараюсь договориться с парнем, чтоб был третий дубль, но больше трех мы точно от него не добьёмся, это маленький ребенок, и он уже объелся сладкого. Подхожу к нему и говорю: «Андрюш, вот те, предыдущие, сникерсы были обычные, а этот другой. Даже если ты его откусишь совсем чуть-чуть, начнется волшебство». А сама трогаю его лоб и понимаю, что он горячий. Говорю съемочной группе: «Баста, этот дубль будет последним». И все начали скакать вокруг него, Андрюша улыбнулся, и все было снято. Я ему потом говорю: «Какой же ты герой! Ты с температурой снимаешься, как настоящие артисты».

На следующий день Андрюшка уже был в полном порядке, болезнь как рукой сняло. Мы добавили денег к его гонорару и купили маленькой снегокат.