Жить дальше. Автобиография

В тот период я была вегетарианкой. В первый же день ко мне подошел повар кейтеринга, который нас кормил, и подробно обговорил, как меня будут кормить. Прихожу на обед, а мне говорят: «Ирина, для вас мы приготовили сыр камамбер жареный и спаржу». Оператор услышал это и обрадовался: «А тут спаржей кормят?» – «Да, – говорю, – но только тех, кто не ест мясо». – «Надо бросать есть мясо, – говорит оператор, – камамбер со спаржей – это вам не какая-то там курица с рисом!» Меня один только раз спросили, какой кофе я предпочитаю, и с тех пор каждый день приносили кофе ровно такой температуры, как я сказала, и в нем было столько молока и сахара, сколько мне нужно. Запомнили с одного раза и навсегда. А вообще еда на площадке была всегда, коробейники разносили в перерывах шоколадки к чаю, а особо голодных на выходе из павильона ждали подогреваемые подносы с супом-пюре, вторыми блюдами и чай-кофе. Помереть с голоду не получилось бы при всем желании. Плюс к этому у меня были еще хорошие суточные, которые я могла тратить по своему усмотрению.

Когда режиссер отснял часть материала, он предложил мне посмотреть, что получилось. Для меня такое отношение к актерам было тогда полнейшей неожиданностью, наши режиссеры часто предпочитали делать вид, что актеры ничего не понимают в киноискусстве и советоваться с ними – абсолютно лишнее.

В общем, уже на второй день работы со Свераком мне стало стыдно, что изначально я была такого невысокого мнения о нем. Он явно был профессионалом с большой буквы и абсолютно точно знал, что и как хочет снимать. Он продумывал все до мельчайшей детали. Когда мы снимали свадьбу, я вошла в павильон, где была сделана наша квартира, и очень удивилась. Дома, которые были видны из окна этой квартиры, были нарисованы на ткани. В них видны были окошки. Но для правдоподобности они были не просто нарисованы, а прорезаны, а за тканью располагался настоящий телевизор, чтобы в прорезь было видно, как он мерцает. Яну было важно, чтобы даже на заднем плане свечение экрана телевизора в маленьких окнах дальних домов было настоящим.

Я все это осознала, и буквально на третий день мое отношение к Яну изменилось. Я стала, как говорится, ему «в рот смотреть». Он это заметил и шутливо говорит: «Ирина, что с вами случилось? Вы как-то странно на меня реагируете». Я говорю: «Вы знаете, я только сейчас поняла, с кем работаю». – «Мне больше нравилось, как раньше. Раньше вы более адекватной были, давайте все вернем, как было», – чувства юмора ему было не занимать.

Со Свераком с удовольствием работали чешские знаменитости. Одну из них, актрису Либуше Шафранкову, хорошо помнит старшее поколение, она играла одну из главных героинь в фильме «Три орешка для Золушки». Представляете мою реакцию, когда я пришла на площадку и увидела там принцессу из моего детства? Это было чудо.

Мы подружились со Свераками, и с Яном, и с его отцом Зденеком, который в фильме играл главную роль. Мне потом сказали: «Ты осознаешь, что перед тобой настоящая элита чешского кинематографа?» Я говорю: «Странно, что в них нет ни грамма пафоса, так свойственного нашим представителям киноэлиты». Между тем у Яна на тот момент уже были все мыслимые и немыслимые награды и призы, и даже студенческий «Оскар» – американская киноакадемия раздает такие же «Оскары», только меньшего размера, начинающим кинематографистам. Однажды мы были в гостях у Свераков, и они показали мне эту награду, она стояла в спальне у мамы Яна. «Оскара» он получил за фильм, в русском варианте носящий называние «Нефтеядные» («Ропаци»). Это удивительная картина о зверьках, которые якобы живут на нашей планете, выглядят они как что-то среднее между жабой и лысым бобром, обитают в местах выхода на поверхность нефти и газа, ими же и питаются, а чистым воздухом дышать не могут. Фильм был снят как репортаж об исследовательской экспедиции. Разумеется, никаких нефтеядных в природе не существовало, Ян снимал кукол, обмазал их каким-то маслом и жиром, и в кадре они смотрелись настолько правдоподобно и живо, что зрители поверили в существование этих зверьков и смотрели фильм как документальную ленту.

Режиссер попросил меня взять из Москвы несколько моих платьев, чтобы не тратить время на примерку и шитье костюма. «Вы знаете, у меня очень скромный гардероб, не для кино», – говорю я. «Это то, что нам нужно, ваша героиня – весьма скромная в быту женщина. И да, не забудьте взять свадебное платье». Я усмехнулась, вспомнив, в чем выходила замуж. Вышла из положения, захватив с собой наряд, который мне подруга шила к премьере «Ричарда Львиное Сердце» – элегантное белое платье с жемчужными пуговками. Режиссер с радостью его утвердил.