Жить в России

В России с трудом пробивает себе дорогу идея о том, что можно договориться о сбалансированном решении, которое всем бы шло на пользу. Общение на равных в стране практически не востребовано. В политике принято добиваться только полного подчинения, без принятия на себя малейших обязательств перед нижестоящими: нет реальной состязательности в суде — 98% всех приговоров обвинительные, в школе и вузе нельзя спорить с преподавателем. Октябрьские события 1993 года, закончившиеся расстрелом Белого дома, напоминают нам о том, что никто не хотел договариваться. Современные события свидетельствуют о том, что в этом вопросе за двадцать лет мало что изменилось.

Обычно благосостояние человека растет не совместно с другими, а за счет других — таковы законы ресурсной экономики. Любой человек, разбогатевший в деревне или много заработавший в бригаде, представляет угрозу окружающим. С этого начнется неизбежное обнищание соседей и коллег. Ведь вековой опыт говорит о том, что это не начало движения вперед всего общества, а очередное перераспределение, где богатство одних возникает за счет окончательного разорения остальных.

Нет оснований и доверять людям, делающим карьеру. Казалось бы, участие в управлении невозможно без взятия на себя определенных обязательств и ответственности отдельными работниками, и управление — работа прежде всего в интересах организации в целом, а не в своих личных интересах. Но опять не все так просто.

Александр Наумов: Оказалось, что у нас под участием в управлении понимают другое: человек пытается пролезть наверх и дать какие-то предложения, чтобы заявить о себе, но не собираясь брать на себя ответственность за реализацию проекта или хотя бы его части.

От руководителя Система требует быть готовым в нужный момент проявить «волевизм», так что в присутствии начальника лучше не расслабляться.

Александр Прохоров:

Существовали и до сих пор существуют специальные управленческие процедуры, направленные на поддержание готовности персонала к мобилизации ресурсов на выполнение любого поступившего задания. Простейшей и наиболее распространенной из них является производственное совещание, или обычная «планерка», на которой руководитель вынуждает подчиненных прилюдно демонстрировать свою покорность и заодно выясняет степень готовности каждого выполнять указания «сверху». Демонстративное хамство и грубость в отношении подчиненных выступают в данном случае в качестве инструментов для поддержания персонала «в тонусе».

Другие варианты «тренировки» — унизительные процедуры в больницах, на техосмотре, в ГАИ, на таможне, в ОВИРе.

Наличие доверия — главный фактор, который определяет, по какую сторону от развилки, от точки бифуркации мы находимся. По разную сторону от развилки существует различная среда, и одни и те же действия приводят к разным результатам.

Жестокий мир

Если враг не сдается — его уничтожают.

Максим Горький

Россияне живут в жестком мире, который сами же и создали. Самый душевный в мире народ сумел построить одно из самых жестоких государств. Не тот жесток, кто ходит со злой ухмылкой, а тот, кто не в состоянии устранить дедовщину в армии, создал и поддерживает в неизменном виде российскую пенитенциарную систему. Именно у нас существует бизнес, построенный на посадке нужных людей в тюрьму, а без суда люди могут провести в СИЗО долгие годы. Российское государственное здравоохранение представляет собой изощренную систему издевательств. Современные российские фильмы и сериалы показывают весьма суровый мир, и мы понимаем, что это не сказка, в отличие от гонконгских боевиков.

Варлам Шаламов: Наверное, это очень по-русски — радоваться, что невиновному дали пять лет. Могли ведь дать и пятнадцать. Могли и вышака. <…> Мы вместе выходили на развод, на развод «без последнего», как ярко и страшно называют такие разводы в лагерях. Надзиратели хватали людей, конвоир толкал прикладом, сбивая, сгоняя толпу оборванцев с ледяной горы, спуская их вниз, а кто не успел, опоздал — это и называлось «развод без последнего», — того хватали за руки и за ноги, раскачивали и швыряли вниз по ледяной горе. И я, и Рабинович стремились скорее прыгнуть вниз, выстроиться и докатиться до площадки, где конвой уже ожидал и зуботычинами строил на работу. В большинстве случаев нам удавалось скатиться вполне благополучно, удавалось живыми добрести до забоя — а там что бог даст.

Сергей Алексашенко: И для этого 112  000(!) человек, находящихся под следствием, заключены в «230 следственных изоляторах и  165 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов» (данные на 1 сентября 2011 года — А.З.). Ежемесячно более 20  000 человек попадают на нары не по приговору суда, а по прихоти следователя и «гуманности» судьи. И каждый пятый из них выходит на свободу в связи с прекращением дел или назначением наказания, не связанного с лишением свободы.