Житейские сцены

— Дело простое, ваше превосходительство. Вы его только постращать при чиновниках извольте-с. Ведь это не то что погубить,— постращать только, что если, мол, ты не найдешь денег к такому-то сроку, так я, мол, тебя под суд. Ну, а уж я тем временем дельце-то обделаю. Скажу, хочешь, Василий Степаныч, выручу, отдай дочку. А не отдашь — пропадешь. Наденут амуницию.

— Да, помилуйте, как же я постращаю его, когда деньги я сам брал?

— Да кто же это знает, ваше превосходительство, что вы изволили взять? А может, он и сам растранжирил. Ведь документа нет-с.

— Да ведь это подлость! Ведь он мне в лицо плюнуть может!

— Вашему-то превосходительству? Что это вы, господь с вами, ваше превосходительство, да виданное ли это дело-с! И подлости тут тоже никакой я не вижу, осмелюсь доложить… Ведь мало ли что нынче подлостью называют-с! Так на все и смотреть-с! Уж нынче век такой-с, только и смотрят — как бы тебя подлецом обозвать. Эдак, пожалуй, и жить совсем нельзя будет, если всего бояться… Ведь говорят же вот, что обеды давать, а купцам не платить по счету тоже подлость. С просителя благодарность взять — подлость; от казны чем ни на есть попользоваться — подлость. Так много ли после этого, сами вы рассудить извольте, ваше превосходительство, честных людей на свете божием останется? А впрочем, как вашему превосходительству будет угодно, только уж и я насчет своего содействия к уплате недоимок в опекунский совет обнадежить не могу, если со стороны вашей не последует такого же желания оказать мне ничтожное одолжение.

Капиталист произнес последние слова твердо и решительно. Прежнее унижение и подобострастие вдруг исчезли. Он говорил, как с равным. Господин Тупицын взглянул на него исподлобья и стал ходить по комнате. По физиономии его можно было догадаться, что в нем совершалась борьба.

«И ведь дернул же черт жену все выболтать этому мошеннику,— думал он про себя,— ну к чему было изъяснять, на что деньги. Сказала бы, что в совет нужно послать. А почему он там знает, много ли на мне недоимки».

Но обстоятельства сильно прижали господина Тупицына, а выхода не представлялось. Он отпустил Подгонялова, сказав, что подумает.

— Вы только это сообразите, ваше превосходительство,— заметил, откланиваясь, капиталист,— что ведь вы не вред ему, а добро некоторым образом делаете-с. Своего счастья не понимает. Да у меня его дочери такое житье будет, что и принцесса иная не отказалась бы… А за учителем она что увидит?.. Гол как сокол.